Когда посещаешь тюрьму первый раз, то ощущаешь страх,
когда посещаешь тюрьму второй раз, то ощущаешь удивление,
когда посещаешь тюрьму постоянно, то остается только привычка.
Профессия тюремного работника не отличатся привлекательностью, достаточно трудно найти людей, которые выбрали данную профессию, что называется, по призванию или по зову сердца. Между тем необходимость в тюремных работников в нашем отечестве назрела достаточно давно, и, к сожалению, потребность в ней не очень снижается.
Если рассматривать данную проблему с точки зрения исторического аспекта, то в Рос¬сийском государстве тюрьма, как средство наказа¬ния преступников, появляется довольно рано. Уже в правовых актах XII–XIII вв. говорится о заключении в погреба или порубы, сопровождавшемся заковыва¬нием преступника в кандалы.
Однако затем ходе реформ Петра I губные учреждения были расформированы, а управление тюрьмами передано воеводам, позднее – губернаторам. С изданием «Уч¬реждения о губерниях» местное заведование тюрь¬мами перешло к губернским правлениям, а также образованным одновременно с ними приказам об¬щественного призрения Петровское законодатель¬ство существенно увеличило число видов наказания, связанных с пожизненным лишением свободы. С разделением территории государства на губернии управление тюрьмами на местах перешло к губерна¬торам, а целовальников и сторожей заменили смот¬рителями из полицейских чинов, в распоряжении которых находились команды надзирателей. Тюрьмы подразделялись на постоянные и временные. Посто¬янные тюрьмы находились в монастырях, а также в Москве и некоторых других городах (Муроме, Устюге, Шуе, Верхотурье и др.).
В монастырских тюрьмах надзор за заключенными был возложен на настоятеля, благочинного, духовни¬ков и братию. Общее руководство по организации и осуществлению надзора за заключенными произво¬дил надзиратель.
При систематических на¬рушениях заключенным правил поведения церковная администрация могла ужесточить режим пребывания его в монастыре или перевести его в другую обитель с более суровыми условиями содержания. Впослед¬ствии в правовое поле регулирования монастырско¬го заключения входил ряд законодательных актов, носящих общенормативный характер. Из них особо можно выделить Духовный регламент (1721 г.), Пра¬вила для искоренения преступлений (1825 г.), Устав духовных консисторий (1841 г.).
К числу тех, кто контролировал поведение и режим содержания заключенного, относился также и благо¬чинный. Устав духовных консисторий (1841 г.) вменял благочинным в обязанность осуществлять надзор и составлять рапорты о поведении заключенных по¬сле каждого посещения обители. Для осуществле¬ния охраны и надзора за заключенными государство также использовало военное ведомство, так как оно было наиболее подготовленным к решению этой за¬дачи и обладало необходимыми ресурсами.
При исполнении пожизненного наказания в мона¬стырях обязательно предусматривалась епитимья, которая предполагала помещение человека на оп¬ределенный срок в особый монастырский режим с ограничением в пище, выполнением поклонов и мо¬настырских работ.
Однако, в последней четверти XVIII в., когда в стране резко учащаются народные волнения, система тюремных учреждений России претерпевает довольно значи¬тельные изменения. В этот период возрастает роль тюрьмы как средства борьбы с противниками дворян¬ства. Выражением этого стало появление специаль¬ных тюрем, предназначенных для лиц, осужденных за государственные преступления, – Петропавлов-ской и Шлиссельбургской крепостей.
Большинство содержавшихся в этих тюрьмах относились к катего-рии пожизненно заключенных, при этом в официаль¬ных документах их фамилии не указывались. В этом просматривается стремление морально подавить, унизить личность, лишить индивидуальности.
Наиболее значимым периодом совершенствования деятельности тюрем было царствование Александра I, который предпринял первые шаги по составлению инструкций для тюрем¬ного персонала.
Наиболее значительной попыткой стало определение правового статуса тюремной администрации. Была создана Инструкция, которая уста¬навливала тюремный режим. Кроме того, Инструкция регламентировала правовую регламен¬тацию надзора за лишенными свободы пожизненно.
Согласно положению администрацию тюремного замка в Москве с численностью 350–500 арестантов составляли квартальный полицейский поручик, чет¬веро полицейских унтер — офицеров и один рядовой. Общее руководство тюремным замком осуществлял смотритель. Состояния на полицейской службе, он не¬посредственно подчинялся московскому обер-по¬лицмейстеру и отвечал за порядок, санитарное со¬стояние тюрьмы, распределение, питание и лечение заключенных, а также недопущение побегов и веде¬ние отчетности.
В 1823 г. выходит Положение о должности надзи¬рателей тюремных замков. Примечательно, что этот документ мог претендовать на роль общероссий¬ского, поскольку не был связан с определенным ме¬стом заключения. Согласно положению обязанности надзирателя состояли в следующем: 1) сохранение порядка содержания заключенных; 2) соблюдение чистоты внутри тюремного замка; 3) распоряжение по части хозяйственной.
Развитие общественных отношений в России во второй половине XIX века требовало соответствующего законодательства и не могло не затронуть тюремную систему.
В этой связи в 1828–1831 гг. стараниями Санкт-Петербургского комитета Общества попечительного о тюрьмах была составлена Тюремная инструкция, которая пред¬ставляла собой первые правила внутреннего распо¬рядка общероссийского значения, так как закрепля¬ла не только обязанности смотрителя и надзирателя, а весь комплекс мер, связанных с исполнением на¬казания в виде лишения свободы пожизненно. В ней регламентировались вопросы обеспечения вещево¬го довольствия, организации тюремного распорядка, раздельного содержания арестантов по сословному признаку. Что касается изоляции осужденных, то она обеспечивалась посредством надзора за ними. Со¬ставители Свода законов 1832 г. включили тюремную инструкцию в виде приложения к одной из статей в выработанный ими Устав содержащихся под стра¬жею. Данная инструкция самым непосредственным образом способствовала упорядочению деятельно¬сти по осуществлению надзора за лицами пожизненно ли¬шёнными свободы в тюремных учреждениях.
Вместе с тем низкая требовательность тюрем¬ной администрации стала причиной весьма сложной оперативной обстановки в некоторых тюрьмах, где содержались осужденные по политическим стать¬ям. Неоднократно предпринимались попытки побега (часто успешные), заключенные не были заняты тру¬дом.
В связи с этим в 1852 г. утверждается Инструкция смотрителя тюремного замка, состоящая из 13 глав. Инструкция устанавливала следующий штат тюремного замка: смотритель, его помощники, эконом, канцелярия, приставники и тюремная команда. Главная ответст¬венность за состояние замка лежала на смотрителе, который подчинялся обер-полицмейстеру и попечи¬тельному комитету. Он должен был жить в замке и не мог совмещать эту должность ни с какой другой.
В дальнейшем более четко правовое положение служащих тю-ремного ведомства было определено в законе Госу¬дарственного Совета от 15 июня 1887 г., которым к персоналу мест заключения были отнесены началь¬ники тюрем, помощники начальников тюрем, свя¬щенники, врачи, надзиратели и надзирательницы. Закон существенно улучшил материальное положе¬ние тюремных служащих, для тюремных надзирате-лей ввел выслугу лет, снизил численность арестантов на одного надзирателя с 13,7 до 9,2 чел.
Принципиальным в развитии института надзора стало принятие в XIX веке нормативных документов, регулирующих применение пожизненного лише¬ния свободы. В связи с тем, что появилось правовое закрепление прогрессивной системы отбывания наказания, пре-дусматривающая возможность освобождения лиц, отбывающих пожизненное лишение свободы, при ус¬ловии соблюдения режимных требований привнесла новое в организационное обеспечение надзора за данной категорией осужденных.
Ну, а содержание деятельности по обеспечению над¬зора за арестантами определяли два основных пра¬вовых документа: Свод учреждений и уставов о со¬держащихся под стражей (1890 г.) и Устав о ссыльных (1909 г.). Надзор за заключенными реализовывался в двух формах – внешней и внутренней.
Внешний надзор осуществлялся прокурорами, стряпчими, административными властями и дирек¬торами комитетов. Внутренний надзор за заклю¬ченными в стенах тюрьмы в соответствии со ст. 26 Устава о содержащихся под стражей возлагался на тюремную стражу в составе старших и младших над¬зирателей. При этом надзиратели и военный караул часто конфликтовали между собой, представляя раз¬личные ведомства и не подчиняясь друг другу.
Важным шагом, определяющим тюремную политику, было создание в фев¬рале 1879 г. Главного тюремного управления (ГТУ).
Циркулярные распоряжения, касающиеся регули¬рования режима содержания в тюремных учрежде¬ниях, в 1880 г. были объединены в особый сборник. В 1890 г. был выпущен «Систематический сборник узаконений и распоряжений по тюремной части», пе¬реизданный в 1894 г.
В 1904 г. ГТУ утверждаются Правила о содержании в тюрьмах гражданского ведомства политических за¬ключенных. Данными правилами было определено, что начальник тюрьмы обязан вести особое наблю¬дение за содержанием политических заключенных, которые состоят в его прямом подчинении. Органи¬зацию непосредственного надзора за данной катего-рией лиц он должен был поручить наиболее опытным надзирателям. За нарушения порядка и установлен¬ных правил, а также неповиновение распоряжениям администрации тюрьмы заключенные подвергались соразмерно тяжести вины водворению в карцер с со¬держанием на хлебе и воде. Через три дня на четвер¬тый отпускалась горячая пища. Для предупреждения побегов использовались кандалы.
В 1904 г. ГТУ утверждаются Правила о содержании в тюрьмах гражданского ведомства политических за¬ключенных30. Данными правилами было определено, что начальник тюрьмы обязан вести особое наблю¬дение за содержанием политических заключенных, которые состоят в его прямом подчинении. Органи¬зацию непосредственного надзора за данной катего¬рией лиц он должен был поручить наиболее опытным надзирателям. За нарушения порядка и установлен¬ных правил, а также неповиновение распоряжениям администрации тюрьмы заключенные подвергались соразмерно тяжести вины водворению в карцер с со-держанием на хлебе и воде. Через три дня на четвер¬тый отпускалась горячая пища. Для предупреждения побегов использовались кандалы.
Ведомственным нормативным актом, регламен¬тирующим порядок и условия организации надзора в местах заключения, являлась также и Инструкция «Об употреблении оружия чинами тюремной адми¬нистрации» от 12 декабря 1907 г. В ней сочетаются элементы надзора и охраны, устанавливается взаи¬модействие между часовыми на постах и надзира-тельским составом при обнаружении различных на¬рушений со стороны заключенных. Так, в случае если от часового получены сведения об обна-руженном им нарушении заключенными должного порядка, в соответствующую камеру должна была немедленно направиться группа надзирательского наряда, в которую входили начальник и дежурный надзиратель, для предотвращения беспорядков, при этом виновные арестанты должны были быть без ма¬лейшего промедления удалены из камеры в карцер. К числу нарушений режима отбывания наказания от-носились запреты: «подходить к окнам, кричать или переговариваться с кем бы то ни было, обмениваться через окна какими-либо знаками, садиться на подо¬конник».
Ведомственным нормативным актом, регламен¬тирующим порядок и условия организации надзора в местах заключения, являлась также и Инструкция «Об употреблении оружия чинами тюремной адми¬нистрации» от 12 декабря 1907 г. В ней сочетаются элементы надзора и охраны, устанавливается взаи¬модействие между часовыми на постах и надзира-тельским составом при обнаружении различных на¬рушений со стороны заключенных. Так, в случае если от часового получены сведения об обна-руженном им нарушении заключенными должного порядка, в соответствующую камеру должна была немедленно направиться группа надзирательского наряда, в которую входили начальник и дежурный надзиратель, для предотвращения беспорядков, при этом виновные арестанты должны были быть без ма¬лейшего промедления удалены из камеры в карцер. К числу нарушений режима отбывания наказания от-носились запреты: «подходить к окнам, кричать или переговариваться с кем бы то ни было, обмениваться через окна какими-либо знаками, садиться на подо¬конник и ничего ни выбрасывать за окно».
Ну, вот в общих чертах, выглядит отечественная история мест лишения свободы в период монархического правления. К сожалению, нет источников или, скорее всего, они не доступны, касающихся социального положения надзирателей, охранников и других категорий господ, работавших в органах управления и непосредственно в самих местах лишения свободы.
Наиболее мрачно и трагично выглядит исторический аспект порядка и условий исполнения наказаний в виде лишения свободы после 1917 года. Об этом немало на сегодняшний день написано, но мы постараемся на системе и структуре органов, которые исполняли наказания в виде лишения своды и о сотрудниках. Особенно интенсивно проводились реформы в первый год после революции. Так 26 октября 1917 г., Второй Всероссийский съезд Советов отменил смертную казнь на фронте и принял Постановление об освобождении всех солдат и офицеров, арестованных по политическим мотивам. Были освобождены из-под ареста и члены земельных комитетов.
Уже 14 ноября 1917 г., Военно-революционный комитет Петрограда предписал комиссарам домов заключения, сотрудникам Главного управления мест заключения, а также персоналам тюрем оставаться на своих местах и продолжать выполнять возложенные на них функциональные обязанности.
Не прошло и месяца, как 12 декабря 1917 г., СНК РСФСР возложил на Народный комиссариат юстиции руководство местами заключения. Для этого в его составе создано Главное управление местами заключения (Тюремное управление)
Затем, 6 января 1918 г., Тюремной коллегией, при НКЮ РСФСР была учреждена Инструкция. Данный документ закреплял следующие задачи:
1. Наблюдение за тюремным бытом и санитарным состоянием тюремных помещений.
2. Осуществление трудовых и просветительных вопросов в тюрьмах.
3. Составление по их итогам соответствующих докладов и представлений, в необходимых случаях принятие по ним экстренных мер, выработка предложений по реформе тюремного дела.
4. Создание специальных комиссий по различным тюремным проблемам, в частности, организация комиссии по общественному содействию освобождаемым.
Однако, сложная внутренняя и международная обстановка требовала создания новой нормативной базы. В решении вопросов исполнения наказаний. С вязи с этим 14 января 1918 г., СНК РСФСР принял декрет «О комиссиях для несовершеннолетних».
Декрет отменил суды и тюремное заключение для малолетних и несовершеннолетних правонарушителей (до 17 лет) и все дела о них передал в особые комиссии педагогического характера.
В соответствии с декретом эти комиссии находились в ведении Народного комиссариата общественного призрения. Они состояли из представителей ведомств: общественного призрения, народного просвещения и юстиции в количестве не менее трех лиц, причем одним из этих лиц должен был быть врач. К компетенции комиссии относилось расследование общественно опасных деяний несовершеннолетних и решение вопроса об их освобождении или о направлении в учреждения Народного комиссариата общественного призрения: детский дом, приют, приемник.
Рассуждая о советской системе порядка и условий исполнения уголовных наказаний, связанных с изоляцией от общества, следует отметить наличие определённых позитивных аспектов, связанных с реформированием ранее существующей системы. На пример ликвидация такого вида наказания как каторга, появления института оказания помощи лицам, освобождённым из тюрем и т. д.
Но, для меня, наверно и не только, было невероятным открытием, то, что при Советской власти имели место быть концентрационные лагеря. Так 23 июля 1918 года Петроградский комитет РКП(б), приняв решение о красном терроре, постановил в частности взятие заложников и «устройство трудовых (концентрационных) лагерей». 15 апреля 1919 года был опубликован декрет ВЦИКа «О лагерях принудительных работ», предполагавший создание минимум одного лагеря на 300 человек при каждом губернском городе. К концу 1919 года был уже 21 лагерь.
При этом концентрационные лагеря успешно трансформировалась в исправительно – трудовые, в связи с тем, что перед местами лишения свободы была поставлена задача – самоокупаемость и исправление заключенных. Впоследствии требование самоокупаемости стало означать беспощадную эксплуатацию лагерной рабочей силы.
Первая группа исправительно-трудовых лагерей была создана на Севере для освоения природных богатств Северного края, в особенности каменного угля в районах бассейна рек Печоры и Воркуты, нефти на Ухте, строительства железных дорог и грунтовых путей. Деятельностью этих лагерей руководило Управление северных лагерей особого назначения ОГПУ.
В июле 1929 года СНК СССР принял постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных». В этом постановлении на ОГПУ была возложена задача развития хозяйственной жизни наименее доступных, наиболее трудно осваемых и вместе с тем обладающих огромными естественными богатствами окраин нашего Союза, путем использования труда изолируемых социально-опасных элементов, колонизации ими малонаселенных мест». Ставилась задача организации новых лагерей в Сибири, на Севере, на Дальнем Востоке и в Средней Азии. Это зазвонил колокол по миллионам судеб будущих заключенных. В ближайшие годы в лагеря хлынет миллионный поток заключенных, которые своим рабским, бесплатным трудом будут возводить «Великие сталинские стройки».
Осуществляя постановление Правительства, ОГПУ в последующие 1930-1932 гг. в различных районах страны создало следующие исправительно-трудовые лагери: Нижегородский, Казахстанский, Сызранский, Кунгурский, Ухто-Печорский, Свирский, Бишерский, Темниковский, Сибирский, Карагандинский (совхоз «Гигант»). Особо должна быть отмечена организация 16 ноября 1931 года специального Беломорско-Балтийского исправительно-трудового лагеря ОГПУ для строительства Беломорско-Балтийского канала.
В 1932 году организуются новые лагери ОГПУ, в том числе: Северо-Восточный – для освоения Дальнего Севера и добычи цветных металлов, в Казахстане – Порвинский – рыболовецкий, Дмитровский – в Московской области для строительства канала Москва-Волга, на ДВК Байкало-Амурский – для строительства железной дороги.
В 1935 году в далекой Арктике, в Норильске, для строительства Никелевого комбината и освоения района расположения комбината был создан Норильлаг. За предвоенный период рост ГУЛАГа принял беспрецедентные формы, и на 19 августа 1940 года устанавливалась следующая структура ГУЛАГа:
1. Управления: Охраны и режима, исправтрудколоний и трудовых поселений, горно-металлургической промышленности, промышленного и специального строительства заводов и горных предприятий черной металлургии, лесной промышленности, строительства авиационных заводов, топливной промышленности и строек НКВД СССР.
2. Отделы: политический, кадров, учета и распределения заключенных, санитарный, мобилизационный, ветеринарный, общего снабжения, административно-хозяйственный и на правах отдела контрольно-инспекторская группа, бюро рационализации и изобретательства, секретариат, архив.
В годы ВОВ вся оперативная и производственная работа ГУЛАГа была направлена на выполнение специальных заданий партии и правительства.
Военный период характеризовался постепенным уменьшением общего числа заключенных. В соответствии с Указами Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля и 24 ноября 1941 года, а также специальными решениями ГКО, лица, осужденные за маловажные преступления, были досрочно освобождены и значительная часть из них передана в Красную Армию. Кроме того, все освобождаемые за отбытием срока наказания, годные к строевой службе, также передавались в армию.
В послевоенные годы в лагеря отправлялись лица, сотрудничавшие с немецко-фашистскими оккупантами типа бандеровцов. Вина многих из арестованных была лишь в том, что они находились на территории, оккупированной противником. В лагерях оказалось большое количество бывших советских военнопленных. Продолжались аресты за «антисоветскую агитацию», а говоря прямо – за малейшую критику существовавших тогда порядков.
После смерти Сталина началось великое освобождение бывших узников лагерей. Инициатива по разоблачению преступлений Сталина, наказанию наиболее ужасных палачей, освобождению сотен тысяч невиновных граждан из мест лишения свободы принадлежала Первому секретарю ЦК КПСС Никите Сергеевичу Хрущеву. Этот смелый, благородный и добрый шаг обессмертил имя Хрущева и снискал ему вечную благодарность со стороны многих граждан СССР.
В связи с этим отпала необходимость в исправительно – трудовых лагерях, их заменили исправительные колонии, которые существуют до настоящего времени.
Таким образом, подводя итог сказанному, можно сделать вывод о том, потребность в тюрьмах имела место быть. Сегодня нет примеров, показывающих, чтобы хоть одно государство обошлось без тюрем.
Однако места лишения свободы не могут осуществлять свои функции без сотрудников. К сожалению, вследствие малой привлекательности, как было отмечено выше, о таких профессиях как, тюремный охранник, надзиратель внутренней и внешней охраны и т.д. написано не очень много. Практически мы ничего не знаем про жизнь и быт надзирателей, полицейских унтер – офицеров, осуществлявших охрану мест каторги и ссылки.
В этом смысле есть художественный образ офицеров ГУЛАГа, описанный А.И. Солженицыным. В своем романе «Архипелаг ГУЛАГ» он пишет, что практически любым служащим органов НКВД, которых называли служителями голубого заведения, потому что у них были голубые канты, владели два инстинкта: инстинкт власти и инстинкт наживы. Но даже у них были свои потоки. Органы тоже должны были очищаться. И короли Органов, и тузы Органов, и сами министры клали голову под свою же гильотину. Один косяк увёл за собой Ягода, второй вскоре потянул недолговечный Ежов. Потом был косяк Берии.
Конечно, трудно, что-либо добавить к сказанному великого отечественного классика. Тем более человека, который на основе своего жизненного опыта, знал глубоко изнутри всю мерзость выстроенной системы ГУЛАГа, испытав нечеловеские муки и страдания, отбывая наказание за преступление, которого не совершал.
Уже прошло достаточно много времени, когда перестали существовать исправительно – трудовые лагеря, на смену пришли тюрьмы и исправительно – трудовые колонии, а для несовершеннолетних детские исправительные колонии. Правда, в на современном этапе термин «исправительные», не применяется. Потому, что отрасль права, регулирующая порядок и условия исполнения уголовных наказаний и иных мер, уголовно – правового воздействия стала называется уголовно – исполнительным правом.
Название изменили, но суть осталась тажа. Правда, дискуссии, относительно вопросов, касающихся уголовно – исполнительного законодательства, в частности лишения свободы, продолжают оставаться актуальными до настоящего времени.
Суть проблемы заключается в том, по какому пути двигаться, кокой вид учреждения должен быть основным: исправительная колония или тюрьма. При этом, следует отметить, что как, среди учёных, исследующих проблемы исполнения наказания в виде лишения свободы так, и среди практических работников не выработано единого подхода к данной проблеме.
Не вдаваясь в подробности данной проблемы, отмечу, что суть заключается в том, что тюрьма предполагает покамерное содержание осужденных, а исправительная колония в жилых помещениях, где размещается несколько десятков человек (отряд). В тюрьмах условия содержания жестче: осужденные сидят в камерах, на прогулку выводятся два раза в сутки.
Между тем в отрядах созданы все условия лучше, осужденные живут жилых помещениях общежитского типа, в которых помещенные помещения, где продуман дизайн, системы санитарно-технического, бытового обеспечения, пожарной безопасности.
Конечно, следует сказать, что исполнение уголовного наказание в виде лишения свободы, в постперестроечное время существенно изменилось и продолжает меняться в лучшую сторону. Данные изменения касаются законодательной базы, существенно изменились и условия отбывания наказания для осуждённых. Кроме того, сделано много позитивных шагов, касающихся социального обеспечения сотрудников органов уголовно – исполнительной системы.
Однако социальная защищённость работников исправительных учреждений еще не в полной мере соответствует характеру их труда. С учетом того, что условия труда мало чем изменились от исторического периода двух вековой давности. Особенно лесных исправительных колоний с особыми хозяйственными условиями.
Так в лесных посёлках, где расположена исправительная колония, проживают аттестованные сотрудники, к ним относятся офицеры, прапорщики, сержанты и рядовые. Кроме того, в поселке проживают и сотрудники, которые работают по вольному найму: работники столовой, снабженцы, специалисты производства, как правило, это бывшие осужденные, которые после освобождения остались на постоянное проживание в данном поселке.
Быт в таком поселке разнообразием не отличается, как правило, по распоряжению начальника исправительного учреждения, ему присваивается статус «режимного», что накладывает на режимный отдел проводить «режимные мероприятия» такие как – то: патрулирование территории, обысковые мероприятия в отношении граждан, прибывших на свидания с осуждёнными. Кроме того режимный отдел (часть) проводит обысковые мероприятия на объектах, где работают бесконвойные осуждённые и проведение профилактической работы с лицами, склонными к совершению противоправных поступков.
Спектр благ цивилизации для жителей таких поселков не отличается большим разнообразием, в основном в клуб привозят кинофильмы не очень старые и книги, которые находятся в библиотеке при клубе. Однако читателей не очень много.
Наиболее значимым событием, для всего населения считается Новогодний праздник, где в первой половине устраиваются детские утренники, уже вечером увеселения для взрослого населения, куда стараются попасть и подростки. Как правило в новогоднюю ночь происходят ЧП. Ситуация стандартная: кто – то получил телесные повреждения в драке, а кто – то отморозил конечности или еще чего – нибудь.
Практически в каждом поселке имеется детский сад, дети играют в те игры, которые наблюдают в унылой действительности, например игра в конвой, когда одни дети конвоиры, другие конвоируемые. Ну, а ребятишки, которые учатся в школе, и возят в школу, где расположен более крупный посёлок, как правило, там несколько исправительных учреждений.
Та часть сотрудников, которая проработала в одной колонии несколько лет, не только деформируется, но и деградирует. Правда, многие пытаются перевестись, но в большей части это получается у тех, у кого есть друзья среди начальников на уровне управлений или кадровых аппаратов. Большинство сотрудников дорабатывают до пенсии, а потом перебираются в другое, более комфортное для проживания место.
Гораздо предпочтительнее положение лиц старшего, среднего, рядового младшего и младшего начальствующего состава, которые работают в городах, поселках городского типа и в мегопоюсах. Во всяком случае, после рабочего дня, есть возможность передохнуть от этого исправительного аскетизма, правда, не очень, получается, закончить рабочий день в положенное время. Это потому, что руководство всегда находит проблемы, требующие немедленного оперативного решения, как правило, они связаны с тем, что какому – то начальнику — барину срочно понадобились сведения для отправки «в первопрестольную» или столицу Федерального округа. Так и затягивается рабочий день до позднего вечера.
Рассуждая о системе функционирования уголовно–исполнительной системы в целом, и функций сотрудников исправительных колоний и тюрем, необходимо, на мой взгляд, отметить, что процесс реформирования по гуманизации уголовно – правовой политики в вопросах порядка и условий исполнения наказаний, проходит, не так быстро, как хотелось.
Давайте начнем с законодательства, так согласно УИК РФ Уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации имеет своими целями исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. Здесь, конечно, есть прогресс, в ранее действовавшем ИТК РСФСР было еще и перевоспитание осуждённых. Не очень понятно кто такие «другие лица», об этом можно только догадываться.
В этом контексте, я опираясь на свой жизненный опыт могу смело сказать, что отбывание наказание в виде лишения свободы, никого лучше не сделало, скорее наоборот, превратила людей в моральных уродов.
Ну, а теперь рассмотрим, при помощи чего это исправление достигается, так согласно статьи девятой:
— исправление осужденных — это формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование правопослушного поведения.
Ну, а это исправление осуществляется при помощи следующих средств:
— установленного порядка исполнения и отбывания наказания (режима),
— воспитательной работы,
— общественно полезного труда,
— получение общего образования, профессиональной подготовке,
— общественного воздействия.
При этом средства исправления осужденных применяются с учетом вида наказания, характера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности осужденных и их поведения.
Все это пережитки советского исправительно – трудового права. Исходя из своего личного практического опыта работы в органах уголовно – исполнительной системы, я могу констатировать, что ни одно средство исправления не способствует ведению правопослушного образа жизни после отбытия срока наказания.
Начнем с режима, так теоретически одним из основных элементов установленного порядка исполнения и отбывания наказания является распорядок дня, который предполагает, как минимум два аспекта. Первый — это обеспечение надлежащей изоляции осужденных, чтобы не допустить с их стороны противоправных действий. Второй — это адаптирование осужденных к строго определённому жизненному укладу, способствующему восприятию позитивных социальных норм человеческого общежития.
Однако на практике, к сожалению, картина складывается несколько иная. Так, далеко не все осужденные стараются соблюдать распорядок дня: многие не вовремя встают, выходят за физическую зарядку и т.д. и т.п. Тем более. что реально у администрации учреждения нет физических возможностей проконтролировать всех осужденных из-за недостатка офицеров и прапорщиков. Значительная часть данной работы возлагается на тех же осужденных из числа, так называемой, низовой администрации, которая не всегда представляет объективную информацию.
Воспитательная работа, согласно все той же теории, направлена на формирование духовных и нравственных ценностей у осуждённых, чтобы после отбытия наказания, они вели законопослушный образ жизни.
Законодательно закреплено, что воспитательная работа с осужденными к лишению свободы направлена на их исправление, формирование у осужденных уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития, на повышение их образовательного и культурного уровня.
Однако мой личный профессиональный опыт, а так же эмпирические данные ряда исследователей показывают, что никаких духовно-нравственных ценностей и тем более повышения культурного уровня у осужденных не наблюдается. Конечно, исключения составляют те, которые в период нахождения в исправительном учреждении стали посещать церковь. Ну, а основная масса обогатилась криминальным опытом, у них появилась в характере злость и жестокость.
Общественно полезный труд при исполнении лишения свободы, как мне представляется, полностью утратил свою социально полезную функцию. Так, согласно законодательству, каждый осужденный к лишению свободы обязан трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительных учреждений. Администрация исправительных учреждений обязана привлекать осужденных к труду с учетом их пола, возраста, трудоспособности, состояния здоровья и, по возможности, специальности, а также исходя из наличия рабочих мест.
Только рабочих мест значительно не хватает. Дело в том, производственные зоны исправительных учреждений безнадёжно устарели. Кроме того состав осужденных за последние десятилетия значительно изменился. Раньше были мастеровые или их называли «мастюшники», а так же мужики, которые умели работать. Сейчас осуждённые могут в руках держать иглу и стакан с водкой или иной, не очень качественной, «горячительной» жидкостью.
Да, и те специальности, по которым работают осуждённые в период отбывания наказания, не очень востребованы на рынке труда, что существенно снижает, возможности бывших осуждённых трудоустроится.
Основываясь на своем опыте работы в исправительных учреждениях, могу со всей ответственностью констатировать, общественно полезную функцию труд, как таковой, в период отбывания наказания в виде лишения свободы на осужденных не реализует. Во — первых, осуждённому выгодней не выходить на работу, чтобы не иметь дополнительных «головняков», выражаясь на их сленге. Суть заключается в том, что при выходе на работу на осуждённого возлагаются дополнительные обязанности, связанные с выполнением нормы выработки, к сожалению, это не всегда от него зависит. Во — вторых, до сих пор, одним из основных показателей деятельности исправительных учреждений, является выполнение производственного плана. При разборе причин невыполнения норм выработки в большинстве офицеры-произвоственники указывают на осуждённых, которые плохо работают и выносят постановления о их наказании. При получении наказания, у осуждённого снижаются шансы на льготы: получения отпуска с выездом за пределы исправительного учреждения или предоставления к условно – досрочному освобождению. Говоря иначе лучше сидеть в отряде и не выходить в промзону.
Рассматривая получение общего образования, профессиональную подготовку как средство исправительного воздействия, не могу удержаться от эмоций, извините, просто нет слов – одни слюни.
Если относительно профподготовки можно с большой натяжкой сказать, что может быть средством исправительного воздействия, той части осуждённых, которые получив специальность при отбывании наказания, после освобождения смогли трудоустроиться. Это относится к таким, что называется, ходовым специальностям, таким как водители автомобилей, автослесаря, сварщики. Как правило, перечисленные специальности востребованы на рынке труда, а также в исправительных учреждениях.
Относительно образовательной подготовки необходимо сказать, что, наконец, законодателем внесены изменения в том плане, что теперь для осужденных обязательно среднее общее образование, для тех, кому нет тридцати лет. Раньше для данной категории было необходимо иметь полное среднее образование, слава Богу, что реформа идет.
Лично я искренне радуюсь, что такие изменения наконец-то, получили законодательное закрепление, но меня и до настоящего времени не покидает отрицательное отношение относительно образовательной подготовки в исправительных учреждениях.
Аргументация заключается в том, что, если рассматривать данную проблему в практической плоскости, то получается следующие. Так осужденные, отбывая лишение свободы, не очень желают повышать свой образовательный уровень, другое дело профподготовка, где можно получить нужную специальность и потом устроиться на хорошую работу, тогда и срок отбывать легче, потому, что время пойдет быстрее.
Ну, а со школой сложнее. Во – первых, надо каждый день ходить, где будут «парить мозги» и сидеть в «этой мутоте» надо полдня. При этом еще там заставляю писать, читать про «свякую батву». В этой связи, опираясь на свой пятнадцатилетний опыт работы, могу констатировать, что в школу осуждённые ходят посмотреть на учителей, для этого хватает сорока пяти минут, потом они под различными предлогами разбегаются, кто куда может. Ну, есть некоторые, которые пытаются завести, что – то вроде романа, но это опасно, но иногда получается, но кончается увольнением учителя, а осуждённых получает самое строгое взыскание.
Во – вторых, в уголовно – исполнительном кодексе закреплено положение о том, что получение общего и полного среднего образование учитывается при степени исправления. Степень исправления как анахронизм еще советского исправительно – трудового права продолжает сохраняться до настоящего времени.
Меня просто умиляют желание учёных заниматься продолжением исследования данной проблемы. Не буду вдаваться в подробности, ограничусь основными аспектами. Так некоторыми учеными предлагается три степени исправления. Первая степень характеризуется тем, что осужденный в целом положительно относится к труду, требованиям режима отбывания наказания, воспитательной работе, но у него могут быть срывы в поведении вследствие укоренившихся отрицательных убеждений, привычек и качеств личности. Достижение этой степени дает основания для применения поощрений предусмотренных УИК РФ за отдельные положительные поступки.
Вторая степень — осужденный твердо встал на путь исправления. Он признал свою вину, раскаялся в совершенном преступлении, проявляет инициативу в трудовой деятельности, повышает свою квалификацию, соблюдает требования режима и удерживает других осужденных от нарушений. У администрации есть уверенность в том, что при правильном воздействии коллектива и воспитателей он сумеет окончательно исправиться, преодолеть отрицательные взгляды, убеждения, привычки, черты характера. Дальнейшее исправление и перевоспитание рассматриваемой категории лиц возможно и без изоляции от общества, но в условиях осуществления над ними надзора.
Третья степень — осужденный доказал свое исправление. Он открыто осудил свою прошлую преступную деятельность, примерно ведет себя, честно относится к труду и обучению, активно участвует в предупреждении нарушений дисциплины и требований режима, со стороны осужденных, настойчиво проводит линию администрации при работе в самодеятельных организациях. У него возникло, и упрочилась потребность в самовоспитании и самообразовании, выработалась привычка честно трудиться. Он психологически, нравственно и практически подготовлен к преодолению тех трудностей, с которыми может встретиться после освобождения. Кроме того, он готов с упорством и настойчивостью бороться за восстановление своего доброго имени и авторитета, такие осужденные, если нет других ограничительных признаков в установленном законом порядке могут быть представлены к условно-досрочному освобождению, или к замене неотбытой части срока наказания более мягким наказанием.
Изумительный и гладенький текст, особенно, если посмотреть глазами человека, далёкого от проблем, связанных с исполнением уголовного наказания в виде лишения свободы. А, на практике совсем другая картина.
Ну, начнем с того, что первая степень предполагает положительное отношение осужденного к труду в целом. Уже не очень понятно, что значит в целом, наверно, есть какие-то частности? С требованиями к режиму отбывания наказания, воспитательной работе понятно. Но, со срывами в поведении вследствие укоренившихся отрицательных убеждений, привычек и качеств личности не очень понятно.
Я к тому, что нахождение осужденного годами и десятилетиями в условиях изоляции отрицательно влияет на психику, ну как тут выявить отрицательные убеждения, да там, в день может случиться столько стрессовых ситуаций. Осуждённый может столько раз «сорваться», что трудно разобрать, что это «отрицательные убеждения или обида, из-за того, что родственники не приехали на свидание» или еще чего – нибудь. Ну, соответственно, осужденный получает наказание, а за год их может накопиться «косой десяток».
Все материалы подшиваются в личное дело осужденного, и попробуй, дать классификацию этих срывов. Как тут определишь эти срывы в поведении вследствие укоренившихся отрицательных убеждений, привычек и качеств личности или эти срывы, следствие эмоциональной нагрузки, обусловленные условиями изоляции.
Рассуждая о следующей степени исправления, которая предполагает, что осужденный твердо встал на путь исправления. Он признал свою вину, раскаялся в совершенном преступлении, проявляет инициативу в трудовой деятельности, повышает свою квалификацию, соблюдает требования режима и удерживает других осужденных от нарушений.
Я не буду затрагивать аспект признания вины, потому, что тут необходимо данный вопрос рассматривать не только с точки зрения юриспруденции, но и психологии, философии и других отраслей знаний, просто боюсь выйти из темы статьи. Но, а, что касается повышения квалификации, здесь вполне понятно, что чем выше разряд, тем больше заработок, а соблюдение режимных требований, так же не показатель. Не все же осуждённые не нарушают режим, чтобы исправиться, а просто спокойно отбывать срок, зачем на себя вешать лишние проблемы.
Ну, и, наконец, третья степень исправления, когда осужденный доказал свое исправление. Здесь, вообще, изумительные критерии:
1. Открытое осуждение своей прошлой преступной деятельности. Да, сколько угодно примеров, кода осужденный с целью получения каких – то льгот раскаивается о своих прошлых преступлениях и совершает их вновь, через несколько часов после выхода из исправительной колонии.
2. Примерно ведет себя, честно относится к труду и обучению, активно участвует в предупреждении нарушений дисциплины и требований режима, со стороны осужденных, настойчиво проводит линию администрации. Ну, это так он себя ведёт при отбывании срока наказания, а когда освободится, станет вести себя по – другому. Примеров хватает.
3. Относительно, того, что у него возникло, и упрочилась потребность в самовоспитании и самообразовании, выработалась привычка честно трудиться. Вообще и комментировать нет смысла, учитывая реальное состояния рынка труда, когда работодатель старается обмануть «кинуть» работника, чтобы меньше платить или совсем не платить.
4. Что касается психологической, нравственной и практической подготовки к преодолению тех трудностей, с которыми может встретиться после освобождения. Полагаю, что комментировать нет смысла.
5. Ну, а, о готовности, упорства и настойчивости бороться за восстановление своего доброго имени и авторитета, Могу сказать – это самый настоящий абсурд.
Продолжая рассуждать о средствах и степени исправления, я хочу сделать ремарку о том, еще в 1998 году, я обратился к одному из разработчиков уголовно – исполнительного кодекса с вопросом: зачем в уголовно – исполнительное законодательство вносить, уже отжившие себя, элементы исправительно – трудового законодательства. Конечно, я сейчас дословно не припомню, но суть не в этом. Он мне ответил, что, создавая новую отрасль законодательства, перед разработчиками была проблема в выборе стратегии: какое должно быть законодательство? С одной стороны, можно создать абсолютно новое, учётом уже имеющегося мирового опыта, но для нет условий и механизмов реализации норм, которые в него будут заложены. Поэтому было принято решение создать такой вариант кодекса, который позволял бы, по мере создания социально – экономических условий, постепенно реформировать систему исполнения уголовных наказаний.
Ну, что тут можно сказать, реформа идет, слава Богу, отказались от самодеятельных организаций – это единственная форма общественных организаций осуждённых. Туда осужденные должны были вступать добровольно и на общественных началах оказывать помощь в наведении порядка администрации учреждения, естественно, желающих было не очень много, поэтому кого силой, кого обещаниями, офицеры – начальники отрядов их туда «загоняли».
К сожалению, до сих пор законодатель никак не может отказаться от института «степени исправления осуждённого». Вообще, я никогда не понимал и до сих пор не могу уразуметь: как можно на практике определить эту пресловутую степень исправления.
Если рассматривать данную проблему теоретически, то можно выделить ряд признаков, которые могут определить степень исправления лица, отбывающего наказание в виде лишения свободы, к таковым относят: отношение к совершенному преступлению, желание оказывать материальную помощь семье и родственникам, наличие либо отсутствие нарушений режима отбывания наказания, честное отношение к труду. Кроме того, принятие мер по социальному обустройству после освобождения, желание восстановления своего доброго имени.
На мой взгляд, наличие данных признаков весьма условно, по тому, что осуждённый, может показывать одно, а внутри у него совершенно другое. Даже при самом тщательном и комплексном изучении поведения осужденного, в период его нахождения в исправительном учреждении, не всегда удается выяснить его истинные намерения на дальнейшую жизнь. По той причине, что условия исполнения лишения свободы этого не позволяют. Ну как можно одному начальнику отряда изучить осужденных, численность которых колеблется от 70 до100 человек. При этом сменяемость за год может составлять более 50%.
В этой связи ставить вопрос о степени исправления просто глупо. Но законодатель, видимо, не понимает или не хочет понимать. Вот и приходится начальникам отрядов изгаляться: «пытается встать на путь исправления, становится на путь исправления». Потому, что нарушений, как говорят в исправительных учреждениях, «по чисто солдатским» причинам: не поздоровался с начальником, не застегнул пуговицу, накопилось много. Как тут сделать вывод, что встал на путь исправления. Если так напишешь, значит, попадешь под критику проверяющих из прокуратуры или вышестоящего органа. Соответственно, будешь обвинён в недостаточных знаниях приказов, которые обязан знать наизусть.
Согласно нормативным документам, требовалось ежегодно писать характеристики на каждого осуждённого, потом были введены листы аттестации, где нужно было указать степень исправления, чтобы как-то себя не подвергаться неприятностям я стал писать, что вывод о степени исправления сделать не представляется возможным из-за недостаточного изучения. Такая формулировка получила широкое распространение и успешно используется до настоящего времени.
Согласно теоретическим выкладкам и нормативных документов, степень исправления необходима при направлении в колонию поселения и при предоставлении к условно – досрочному освобождению – это то, что необходимо как, системе исполнения наказаний, так и самому осужденному. Конечно, тут есть и другие основания, например замена наказания, более мягким, но, к сожалению, что – то мне не приходилось слышать, о таком прецеденте, возможно, уже есть практика.
Суть вопроса заключается в том, что государственная уголовно – правовая политика, только формально декларирует исправление осужденного в период исполнения наказания в виде лишения свободы.
Аргументация сказанного определяется показателями деятельности исправительных учреждений. Так во главу угла в качестве критерия исправучреждения ставится состояние охраны, затем режима, потом производственные показатели, где основное – это выполнение производственного плана. Ну, и, наконец, воспитательная работа, наибольшую остроту она приобретает, когда наступает срочная необходимость пополнения отрядов осужденных, пользующихся правом передвижения без конвоя и сопровождения и направления в исправительные колонии – поселения.
В этот период офицеры – начальники отрядов, совместно с офицерами – психологами, не покладая рук, усиленно подбирают кандидатов. Начальники отрядов занимаются «оптимизацией» характеризующих материалов осужденных, суть которой заключается в следующем. Во – первых, убедить осуждённого написать заявление о переводе к колонию – поселения, что, порой достаточно проблематично, потому, что там обязательно нужно работать, а тут можно «пролежать на кровати». Во – вторых, многие колонии – поселения находятся в поселках и деревнях, где все удобства на улице и дровами отапливаемый штрафной изолятор. Кроме того на лесоповале труд тяжёлый, а оплата не очень высокая и за невыполнения дневной нормы выработки можно попасть в штрафной изолятор и начальник учреждения даст команду кочегару, чтобы много дров не тратил, чтобы в камерах не было душно. Ну, а с учётом такого «расклада» предоставление к условно – досрочному освобождению смысла не имеет.
Офицеры – психологи в пожарном порядке проводят тестирование отобранных осуждённых в колонию – поселения на предмет наличия или мотивации к побегу.
Исходя из сказанного, можно констатировать, что никакого исправления осужденных при лишении свободы практически нет, есть определённый часть осужденных, которая путем самовоспитания после освобождения ведёт законопослушный образ жизни.
Основываясь на своем личном практическом опыте, могу сказать, что почти 96% рецидивистов, имеющих пять и более судимостей, совершили первое преступление, будучи несовершеннолетними. При этом, во время проводимых мной личных бесед, ни один не сказал, что во время отбывания наказания, он получил позитивные качества, для того, чтобы вести законопослушную жизнь на свободе.
Скорее была озлобленность и негативное отношение к администрации учреждения. Потому, что все время, в любом исправительном учреждении, к ним относились не как к людям, а как к материалу, который нужен для выполнения производственного плана и личных прихотей офицеров – начальников.
Конечно, работа в исправительных колониях не очень приятное занятие, правда, с точки зрения оплаты труда, вопрос к 2013 году будет решён, но этого осталось недолго. Но, когда, наконец, произойдет реформа назначения и исполнения наказаний, связанных с изоляцией от общества, пока неизвестно.
Реальная жизнь такова, что судьба осужденного, находящегося в исправительном учреждении, в части его исправления, администрацию волнует поскольку, стольку, потому, что, как было отмечено выше, главное надежная охрана, чтобы не смог убежать, режим, чтобы можно проверить, чтобы работал и была прибыль. Ну, что касается его самого, в части исправления и как он будет жить, когда покинет учреждение, то тут исполняются необходимые формальные признаки, которые заключаются в том, чтобы дать запрос о возможностях бытового и трудового устройства после освобождения. Но, даже при всём желании, сделать, что – либо большее, просто нет ни возможностей, ни полномочий.
В связи с этим офицеры исправительных колоний стараются, тянуть одеяло каждый в свою сторону. Так офицеры оперативно – режимных отделов под эгидой оперативных и режимных соображений, поучив «добро» от начальника учреждения, перемещают осужденных из одного локального сектора в другой, при решении вопроса о переводе осужденного из одного отряда в другой, в целях разобщения отрицательных группировок осужденных мнение начальника отряда не учитывается.
Аналогичным образом поступают и офицеры производственных отделов, переводя осужденного из одной бригады в другую, для «выравнивания производственных показателей».
Такое многообразие частных задач создает благодатную почву для всевозможных интриг между осужденными, которые стараются втянуть офицеров, что практически сводит на нет весь воспитательный процесс. А, если учесть, что осуждённые – это люди не без жизненного опыта, да еще с несколькими сроками отбывания лишения свободы в исправительных учреждениях разных видов, можно спрогнозировать не очень комфортную, мягко выражаясь, морально – психологическую обстановку среди работников администрации исправительных учреждений.
Кроме того. Находясь десятилетиями в местах отбывания наказания в условиях изоляции от общества личности работников данных учреждений, не только деформируется, но и деградирует. Примеров тому немало, те более, что в пользу у сказанного свидетельствует мой личный жизненный опыт. После выхода на пенсию, я три года адаптировался к нормальному общению в рамках социума, потому, что не мог избавиться от «специфического» речевого стереотипа, а также от желания соблюдать требования режима исполнения наказания от членов семьи.
Подводя итоги своих размышлений, я хочу выразить свое мнение о том, что отечественное законодательство, касающееся назначения и исполнения наказаний уголовных наказаний, связанных с изоляцией от общества, нуждаются в срочном реформировании.
Мне представляется, что необходимо. Во — первых, назначение наказания лишение свободы на определенный срок, не должно превышать девяти лет. В связи с тем, что более длительные сроки назначения данного вида наказания, деформируют личность. Во – вторых, исключить из уголовного кодекса наказание в виде ареста, потому, что — это мертворождённая норма.
Кроме того, необходимо отказаться от исправительных колоний всех видов, соответственно, исключить процесс исправительного воздействия, как апологет советского исправительно – трудового права, что будет способствовать значительному высвобождению ресурсов, в том числе и кадровых, соответственно, значительно сократит государственные затраты на исполнение данного вида наказания.
Самое главное, на мой взгляд, количество тюрем сократится, и нужда в тюремщиках не будет такой острой.
Иван Арионович Ким гвардии рядовой обыватель