Исторически так сложилось, что проблематика назначения, исполнения и освобождения от уголовных наказаний всегда имела актуальность. Обусловленность данной проблемы определялась географическими, экономическими и социальными аспектами. Да, что ни говори, а наша страна велика, как в прямом, так и в переносном смысле. Иначе говоря, за одни сутки не обойдёшь и не объедешь, только самолётом можно облететь.
Для того, чтобы сохранить любое государство, тем более такое огромное, как наше, нужен аппарат, одним из которых является тюрьма. Ну, а попадают в данные учреждения люди несогласные с политикой власти, их называют политическими заключёнными, а также туда направляют бандитов, воров и насильников, их называю уголовниками.
Вообще о тюрьмах написано великое множество умных книг, рассказывающих о том, что там происходит, для кого это место работы, для кого, как говориться, дом родной. Но рано или поздно, кто уходит на пенсию или переходит на другую работу, для кого-то заканчивается срок наказания и пора выходить на свободу.
Однако для лиц, находящихся в местах лишения свободы, срок наказания может закончиться раньше. Одним из таких оснований является условно-досрочное освобождение (УДО). В юридической литературе УДО понимается как прекращение исполнения уголовного наказания, связанное с достижением его целей, до отбытия назначенного осуждённому срока наказания, с установлением для освобождаемого лица испытательного срока, в течение которого оно должно доказать своё исправление. Нарушение условий испытательного срока ведёт к возобновлению исполнения назначенного наказания.
Впервые условно-досрочное освобождение от наказания появилось во Франции в 1885 году. С тех пор данный институт был воспринят правовыми системами (уголовным или уголовно-процессуальным законодательством) практически во всех странах мира. При этом условно-досрочное освобождение от наказания может быть полным или частичным. Так при полном освобождении осуждённый освобождается как от основного, так и от дополнительного наказания, если оно назначалось. Ну, при частичном освобождении исполнение дополнительного наказания продолжается.
Согласно теории отечественной юриспруденции, условно-досрочное освобождение предполагает два аспекта: формальный и материальный. Под формальным. Так формальный аспект предполагает отбытие фактического срока отбытого наказания. Данный срок определяется видом совершенного преступления. Так за преступления небольшой или средней тяжести 1/3 срока. За тяжкие преступления 1/2 назначенного срока. За особо тяжкие преступления 2/3 назначенного срока, а также двух третей срока наказания, назначенного лицу, которому ранее применялось УДО. За преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, а равно за тяжкие и особо тяжкие преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, а также за преступления, предусмотренные статьями 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5 и 210 настоящего Кодекса, 3/4. За преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, не достигших четырнадцатилетнего возраста. 4/5. Кроме того лицам осужденным пожизненно УДО может быть применено, если судом будет признано, что оно не нуждается в дальнейшем отбывании этого наказания и фактически отбыло не менее двадцати пяти лет лишения свободы. Условно-досрочное освобождение от дальнейшего отбывания пожизненного лишения свободы применяется только при отсутствии у осужденного злостных нарушений установленного порядка отбывания наказания в течение предшествующих трех лет. Лицо, совершившее в период отбывания пожизненного лишения свободы новое тяжкое или особо тяжкое преступление, условно-досрочному освобождению не подлежит. Кроме того к формальному признаку следует отнести то, что условно досрочное освобождение применяется при отбытии осужденным не мене шести месяцев фактически отбытого срока.
Таким образом, можно сказать, что формальный критерий законодателем определён достаточно чётко и не двусмысленно. Вот, исходя из своего социально-жизненного опыта, могу сделать вывод о том, что с формальным критерием при предоставлении к УДО особых проблем не возникало. Вот только за период моей практики работы в системе исполнения наказаний, был только один случай, когда неправильно был подчитан срок наказания сотрудником спецотдела. Слава богу, что ошибка исчислялась в размере трёх дней. Причина была в том, что сотрудник был молодой, а начальник не проконтролировал. Однако начальника освободили с понижением.
Более сложным аспектом, по моему мнению, является аспект. Дело в том, что практика условно-досрочного освобождения в настоящее время характеризуется отсутствием единообразного подхода к осуждённому, доказавшему свое исправление и не нуждающимся в дальнейшем отбывании наказания.
Начнём с того, что сложно определить, достиг ли осужденный уровня исправления, необходимого для условно-досрочного освобождения? Я имею в виду, какие признаки, определяющие поведение осужденного позволяющие судить о возможности его исправления вне стен пенитенциарного учреждения, позволяющие применить условно-досрочное освобождение? Хотя критерии исправления осужденного закреплены в уголовно-исполнительном законодательстве. Так часть 1 ст. 175 УИК РФ наделяет осужденного и его законного представителя правом обратиться в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении, в котором должны содержаться сведения, свидетельствующие, что для дальнейшего исправления лицо не нуждается в отбывании всего срока наказания. Далее приводятся критерии исправления: возмещение (полное или частичное) ущерба, причиненного преступлением, раскаяние в совершенном деянии, а также иные сведения, доказывающие исправление.
Между тем часть 2 рассматриваемой статьи обязывает администрацию исправительного учреждения направить в суд вместе с ходатайством осужденного характеристику на него, в которой должны содержаться критерии исправления лица. Ими являются данные о поведении осужденного, его отношении к труду, учебе, а также к совершенному деянию.
Исходя из анализа данной статьи, можно сказать, что законодатель разграничивает критерии, необходимые для подачи лицом или его законным представителем ходатайства об условно-досрочном освобождении. Тем более критерии, по моему глубокому убеждению, не в полной мере содержат данные, которые должны содержаться в характеристике на осужденного и не позволяют сделать вывод о возможности исправления осужденного вне стен пенитенциарного учреждения.
Здесь вполне очевидно, что законодатель имел желание предоставить больше самостоятельности суду для решения вопроса в предоставлении условно-досрочного освобождения. Вместе с тем мне представляется, что вместе с водой выплеснули и ребёнка.
В этой связи, необходимо отметить, что в ранее действующем законодательстве для осужденных данной категории, критерии были чётко определены. Тогда таковыми являлись: отношение к совершенному преступлению (полное или частичное признание вины); отношение к общественно-полезному труду, учебе (посещение общеобразовательной школы, профтехучилища); отношение к режиму отбывания наказания (наличие взысканий); отношение к мероприятиям культурно-воспительного характера; поддержание связи с родственниками и оказание им материальной помощи, возможность трудового и бытового устройства после освобождения.
Кроме того законодательством было закреплено положение о том, к условно-досрочному освобождению осужденный может представлен только после нахождения в данном исправительном учреждении не менее шести месяцев, и в этом был смысл, хоты для того чтобы представить суду более или менее объективную характеристику. Конечно, данное законодательное закрепление не свободно от критики, но, тем не менее, здесь больше конкретики, позволяло значительно уменьшить количество размытых формулировок в правоприменительной практике.
Здесь в качестве классического примера этой пресловутой размытости, можно привести пример теперь уже бывшей осуждённой Васильевой Евгении Николаевны, экс-сотрудницы Минобороны, осужденной к пяти годам лишения свободы, за хищение свыше 800 миллионов рублей.
Вне всякого сомнения, здесь даже мало посвящённому человеку понятно, что тут всё связано и за все заплачено. Ну, в самом деле, уму непостижимо, что условно-досрочное освобождение применено судом через 34 дня нахождения в колонии – это парадокс. Вызывает возмущение, что такое стало возможным по злой воле и недомыслию законодателя. Я имею в виду ч. 3 ст. 72 УК РФ и п. 2 ч. 10 ст. 109 УПК РФ, где сказано, что время нахождения лица под домашним арестом, подлежит зачету в срок содержания под стражей и лишения свободы из расчета один день за один день.
Я не понимаю, как можно прировнять срок нахождения под стражей в следственном изоляторе, то есть в камере и прогулка раз в сутки в отсеке, где небо в клеточку. При домашнем аресте, обвиняемый находится дома, да ещё прогулка три часа по магазинам или свежему воздуху. Где же тут сохранение принципа социальной справедливости?
По моему глубокому убеждению, нашему законодателю следовало бы немедленно внести изменения в ч. 3 ст. 72 УК РФ где указать, что время нахождения лица под домашним арестом, подлежит зачету в срок лишения свободы из расчета три дня за один день.
Конечно, госпожа Васильева Е.Н. далеко не ординарная личность, занимающая довольно высокую ступень в социальной лестнице, здесь всё понятно. Человек она далеко не бедный, можно сказать королева, наделённая большими способностями и возможностями. Совершенное над ней правосудие напоминает хорошо отрежессированное реалити шоу. Ещё свежи в память её выкрутасы с персональными выставками картин, стихов и песнопений с клипами – вот как всё это вписать в порядок и условия отбывания домашнего ареста? Хотелось бы услышать хоть какой-нибудь комментарий из компетентных источников.
Много не понятных моментов с отбыванием наказания. Вот как-то в один прекрасный день кто-то Добчинский или Бобчиский, теперь уже не установить, увидел госпожу Васильеву Е.Н. в Москве, в самом центре или похожую на неё женщину. Соответственно поднялся ажиотаж. При этом вызывает, по меньшей мере, удивление реакции органа, исполняющего наказания. Я к тому, что в средствах массовой информации появились комментарии, что Васильева отбывает наказание в исправительном учреждении Владимирской области, но общаться не желает. Здесь, опять непонятно, а кто с ней, собственно кто собирался общаться?
Потом данную колонию посещали правозащитники, но там её не видели? В чём была проблема, что её увидеть? Большой вопрос! Вот как-то всё мутновато и странновато. Остается предположить, что основания для этого имели место быть. Правда, в следующий приезд представителей уже другого контролирующего органа, было установлена, что такая осуждённая находится на территории учреждения, её видели в церкви.
Между тем здесь следует отметить квалифицированную работу адвокатов, понятно, что там денег вложено немеренно, однако день отработаны сполна. Защита представила все необходимые документы и другие доказательства, чтобы убедить суд: представили психологическое заключение о том, что подзащитная не будет совершать преступлений. Правда, как такой вывод можно сделать, трудно себе представить. Вообще, не ясно где и как происходило психологическое тестирование. Но, тем нее менее он был сделан. Адвокаты в качестве доказательств, представили показания соседей по элитному дому, где проводила меру пресечения Е.Н.Васильева, на суд был привезён еле-еле двигающейся отец, чтобы показать, что он нуждается в постороннем уходе. Здесь как-то странно, что в таком состоянии, он смог приехать.
Относительно роли администрации исправительного учреждения есть много вопросов. Так мне с трудом представляется, как можно за такой непродолжительный срок дать характеристику. Ведь в колонии осуждённая фактически находилась 34 дня, из них, она должна примерно 15 дней находиться в карантине. Кроме того главным документом, который влияет на решение судьи, является характеристика осужденного из исправительного учреждения. Именно на получении положительной характеристики и рекомендаций условно-досрочного освобождения от администрации ИУ следует сосредоточить свое внимание в первую очередь. Если осужденный имеет непогашенные взыскания. В нашем случае взысканий нет, по причине сверх маленького периода нахождения в учреждении, стало быть, вывод о том, что осужденная доказала свое исправление, не представляется возможным. Не могу ручаться, что сейчас такое определено в нормативной базе. Но в мое время был ведомственный приказ, который это чётко закреплял.
Очень странная, мягко выражаясь, позиция прокуратуры, которая просто самоустранилась от выполнения своих обязанностей. Я имею в виду отказ высказать суду свое мнение о возможности применения УДО. Просто создалось впечатление, что прокурор ни сном, ни духом ничего не ведает о чём идёт речь. Здесь видно, что осужденная находится непродолжительное время, и администрации исправительного учреждения не было возможности изучить индивидуальные психологические качества осужденной, вполне очевидным было бы высказать мнение суду, о недостаточной изученности, лица отбывающего наказание. Тогда суд, суд мог принять другое решение.
Вообще институт условно-досрочного освобождения нуждается в системном и глубоком реформировании. О чём свидельствует статистика применения. Нашему уважаемому Законодателю, давно пора создать нормативную базу, где, как минимум, предусмотреть три аспекта:
1. Свести к минимуму коррупционную составляющую действующей практики применения.
2. Разработать методику изучения индивидуальных личностных свойств личности лица, отбывающего наказание на предмет готовности вести законопослушный образ жизни после отбытия срока наказания. Данная методика должна учитывать поведение в период применения меры пресечения и отбывания наказания. При этом, как было отмечено выше, необходимо принять поправку относительно того, что время нахождения лица под домашним арестом, подлежит зачету в срок лишения свободы из расчета три дня за один день.
3. Создать законодательное закрепление системы субъектов по обеспечению позитивной постпенитенциарной адаптации и наблюдения за лицами, освобождёнными по УДО.
Конечно, данная проблема сложная и нуждается в глубоком и всестороннем изучении не только юриспруденции и психологии, но и других отраслей знаний. Слава богу, людей у нас в стране достаточно, надеюсь, что они выработают более совершенный правовой механизм представление осужденных к условно-досрочному освобождению.
Иван Арионович Ким гвардии рядовой обыватель.