Каждая личность – это продукт своего времени

К 90^летию  со дня рождения Кима Ариона Григорьевича,

Заслуженного учителя   РСФСР, Отличника Народного Просвещения РСФСР,

Заслуженного Педагога Красноярского края,

Почётного Гражданина г. Канска посвящается.

Окружающий человеческое общество  внешний мир, подчинен неизменным на протяжении миллионов лет, определённым законам. В данном пространстве установлено время рождения человека, его жизненная судьба, а также момент завершения жизненного пути. При этом судьбоносный путь у каждого человека свой, потому что нет на Земле людей с абсолютно одинаковой участью. Удел каждой личности определяется объективными и субъективными факторами. Весь вопрос заключается в том, какие условия являются главными, а какие второстепенными. Ну, как бы там ни было, в конечном счёте, любая жизнь – это искусство возможного. Но суть человеческого бытия заключается в реализации его личных качеств, с учетом сложившихся объективных факторов.

Ли Варвара Васильевна, мама. Справа налево второй ряд,
Ким Арион Григорьевич, Ким Родион Григорьевич,
первый ряд, Ли Меркурий Борисович, на руках Ивана Григорьевича,
Ли Владимир Борисович.

В этом смысле жизнь Ариона Григорьевича Кима, вне всякого сомнения, была наиболее эффективно, реализована, благодаря огромному личному потенциалу, несмотря, на тяжелейшие жизненные реалии. Так он родился он 21.07. 1926 года в селе Крабы, Хасанского района,  Приморского края. По тем временам, это была Российская империя, где компактно проживали корейцы. Правда, ваш покорный слуга предпринимал попытки найти какую-нибудь информацию о данном селе, но там все непросто. Во-первых, названия несколько раз менялись, есть Крабы, Крабо и Краббе. Во-вторых, непонятно об одном и том же селе идёт речь или о разных насёленных пунктах, информация очень противоречивая.

В связи с этим нет никакой информации, в какой семье он родился, за исключением его матери, Ли Варваре Васильевне. Но её биографические данные, весьма сжатого характера, (известно только место рождения)  а вот, что касается её мужа, правильно сказать мужей, сведений нет, что как и почему скажем выше. При, этом общаясь бабушкой долгое время, я не мог ничего узнать, она всё время старалась уйти от ответов на все эти вопросы.

Из её рассказов было ясно, что в 1932 году всех корейцев, проживавших в селе Крабы, Хасанского района, Приморского края посадили на корабль и направили во Владивосток. В пути следования она родила сына Володю. Отцом которого был Борис Ли. Это второй её муж, а куда делся первый, на это было наложено табу.

Из её воспоминаний известно, что после прибытия во Владивосток, их сразу посадили в поезд, который состоял из деревянных вагонов, не приспособленных для перевоза людей. По слухам, данный поезд должен следовать в Казахстан. Наверно, они бы и доехали до назначенного места, но случилось несчастье. В пути следование они заболели тифом, к большому сожалению, как и почему такое случилось можно только догадываться. Варвара Васильевна старалась об этом страшном периоде не вспоминать. Сказала, что на станции Канск-Енисейский их высадили и направили жить в деревню Ашкаул.

В Ашкауле они пробыли всего несколько месяцев, до  того момента пока не вылечились от тифа. Правда, процесс лечения, согласно её  воспоминаниям, предполагал самолечение, поскольку иного не могло быть по определению. В тот период, ещё в районном центре из медучреждений были только фельшера, а в деревнях помогали бабушки, лечившие людей методами традиционной медицины, то есть травами.

Сколько пришлось семье пробыть в данной деревне, я так и не выяснил.  Но, по воспоминаниям старшего брата Родиона Григорьевича, из Ашкаула в Чернорногорск их отчиму, Ли Борису было предписано переехать в 1933 году, для того, чтобы работать там на шахте. Я думаю, что это семейное фото было сделано в Черногорске. При этом бабушка мне говорила, что она сама работала на шахте, какую работу выполняла, я сейчас уже не вспомню, но говорила, что опускалась под землю. Стаж её подземной работы составлял шесть лет, почему-то в трудовой книжке её записали четыре года. Такие были тогда правила, так она мне пояснила. Здесь необходимо  отметить, что на шахту она устроилась в 1937 году после того, когда НКВД были арестованы все мужчины корейской национальности и вывезены в неизвестном направлении, после этого никаких сведений не было. Об этом она мне сказала только в 1982 году, перед самой кончиной.

Вообще, детство, родившихся в нашей стране людей в начале двадцатого столетия прошлого века, было не просто трудным, а архитрудным. Вот, что пишет отец в своих воспоминаниях: «В детстве я рано познал труд. Работал в колхозе помощником машиниста (тракторист-прицепщик), пахал, сеял, убирал хлеб. Возил зерно из глубинки на элеватор (заготзерно).

Вспоминая свое детство, он пишет, что хотел быть танкистом. Видимо, под влиянием фильмом, просматриваемых  много раз, таких как: «Парень из нашего города»,  «Трактористы», «Броня и танки наши быстры».

«Очень восхищали рассказы участников событий у озера Хасан в 1938 году и у реки Халхин-Гол в Монголии в 1939 г.  Не меньше пяти раз смотрел фильм «Чапаев». Помню в Черногорске во время просмотра этого фильма, в том месте, где Чапаев раненый Василий Иванович раненый переплывает реку Урал, один участник гражданской войны, награждённый орденом Красного Знамени, из именного револьвера стрелял в экран в белогвардейского полковника. Это было  нормальным явлением, и молодёжь воспринимала такое с восторгом».

В этой связи, я хочу отметить, мне кое, что было известно, о том как относилась довоенная ребятня к данному фильму. Не помню, в какой книге, я прочитал, что прежде чем запустить мальчишек в клуб, их обыскивали, чтобы отобрать у них рогатки. Они из их стреляли по белогвардейцам и портили полотно экрана. Этим, я хочу подчеркнуть, какие патриотические ценности тогда были у подрастающего поколения, несмотря на противоправный характер данных поступков.

Но детство прошло, и в семнадцать лет ему пришлось идти в армию. Бабушка мне рассказывала, что для семьи, когда она провожала своих детей в трудармию,  такое мероприятие было непростым делом. Получалось, что назначалась одна дата, потом переносилась. Каждый раз приходилась собирать что-нибудь на стол, а тогда для нашей семьи было не просто. Каждый кусочек хлеба для нас был богатством.

Отец вспоминает, что железнодорожный состав с мобилизованными, в так называемую трудовую армию, шёл медленно с большими остановками от Куйбышева, (ныне Самара)  на север. Это был 1943 год. На пересыльном пункте в поселке Безымянка были собраны юноши со всей страны нерусской национальности: корейцы, китайцы, болгары, греки, турки. Там мы находились два месяца. Спали в бараках, на полу, разумеется, без всяких постельных принадлежностей. Два-три раза водили в баню, питание было весьма скудным, выручали ребята из Средней Азии и Казахстана, они получали по тем временам богатые посылки (рис, масло, фрукты) и делились с нами.

Я был из Сибири и мое незнание родного корейского языка, осложняло мое общение с полноценными корейцами, но скоро мы нашли выход и стали общаться на русском. Конечно, вне зависимости от национальной принадлежности, мы все хотели на фронт. Но такое, мягко выражаясь, подчёркнуто невнимательное отношение к нашему многонациональному составу, настораживало нас и не давало повода для оптимизма.

Здесь я сделаю маленькую ремарку. Когда меня провожали в 1973 году армию, отец рассказал историю, правда, она не вошла в его книгу. Он, рассказал, что на пересыльном пункте они часто ходили на базар, но ничего не покупали, просто было не на что. Как-то они увидели, что вполне прилично одетый гражданин, стоя возле прилавка с кусками солёного сала, когда отвернулась женщина продавщица, быстро сунул небольшой кусок к себе в отрытый портфель. Мы с ребятами подняли шум, пытаясь задержать этого гражданина. Собрался народ и нас всех увели отделение милиции.

Там нас выслушали, при этом продавщица подтвердила, что кусок сала принадлежит ей. Мы рассказали, что видели. Этот гражданин вытащил какие-то документы, свидельствующие, что он какой-то уполномоченный, а затем из внутреннего кармана достал партийный билет. При этом сказал, что дает честное партийное слово, что он ничего не крал, а эти обормоты врут. Дежурный посмотрел нас, не очень прилично одетых и крикнул: «Вон отсюда, корейские обормоты, пока я вас не арестовал». Когда вышла его книга. Я его спросил, почему  этот эпизод, он не внёс в свои воспоминания, он ответил, что данный факт не имеет значения. Я бы с этим согласился, если бы не было прилагательного «корейские», то есть, подчёркнута национальная принадлежность. Потому, что в будущем национальность не раз будет препятствием в его карьере.

«Наконец, поезд поехал, мы не знали, куда нас везут, путь был долгим. Но высадили нас на стации станции Ухта, Северо-Печёрской железной дороги. Нас всех отправили в баню. Помню, с каким наслаждением мы мылись. Выдали свежее бельё, старое, вероятно, сожгли, оно уже никуда не годилось».

Далее он вспоминает об очень важном, на мой взгляд, факте: «В Олповской бане (ОПЛ — отдельный лагерный пункт для заключённых), мне довелось  познакомиться с интересным человеком – женщиной лет 40, банщицей. Теперь забыл, как её звали, очень интеллигентная и вежливая, с печальными, внимательными глазами. Она была из Северного Китая, кореянка, работала в политуправлении легендарной 8^ой народно-освободительной армии Китая, которой командовал будущий маршал              Чжу-де, а политкомиссаром был Мао-Цзе-дун. В числе других молодых коммунистов, она была командирована на учёбу в Москву в Комвуз. После окончания комвуза и торжественного приёма в ЦК ВКП(б), где присутствовали видные деятели Коминтерна, их в специальном вагоне отправили на Родину, пожелав успехов в революционной борьбе великого китайского народа.

Однако, по неизвестной причине, в Кирове их спецвагон отцепили от того поезда и она вместе со своими товарищами попала в Управление    «Ухта-Ижмалага» НКВД СССР. Ей «оказали высокое доверие» быть банщицей. К сожалению, я её больше не видел».

Вне всякого сомнения, мы уже никогда не узнаем, как сложилась судьба этой женщины. Остается только предполагать,  что её исковерканная судьба так и закончилась в Ухтинском Ижмлаге. Хотелось бы верить, что всё-таки ей удалось дожить до освобождения и справедливость в отношении неё восстановилось. Но, так или иначе, судьба этой женщины и её товарищей, случилась по воле злодея, который затеял политическую интригу, ради спасения своей шкуры или по карьерным соображениям.

В этой связи мне хочется сделать заметку, относительно того, что моя профессиональная деятельность была связана  с работой в «местах, не столь отдалённых», там были лица, совершившие уголовные преступления, а вот, представить, что в те времена заключёнными становились лица, абсолютно не совершавшие преступлений. При этом это были люди, обладающие высокой нравственной культурой и социальной активностью, я трудно воссоздаю это в своём сознании, даже гипотетически.

Но вернёмся к воспоминаниям: «Ухтинский район Коми АССР расположен в междуречье рек Ухта и Ижма. Города, такого ещё не было (сейчас город Ухта, население более 98 тыс.) В центре посёлка было двухэтажное здание Управление «Ухта-Ижмалага» НКВД СССР, его начальником с неограниченными возможностями был генерал-лейтенант Бурдаков. Вокруг – несколько одноэтажных домов, где жили сотрудники управления,  другие жители поселка находились в радиусе нескольких километров от Управления в отдельных лагерных пунктах (ОПЛ), где жили и работали заключённые. ОПЛ^ы  были обнесены высоким забором с колючей проволокой. По краям стояли вышки с охранниками. По обе стороны                 забора – запретная зона с колючей проволокой, освещенная прожекторами вдоль всего периметра, по которому,  время от времени ходят патрули, иногда с собакой. Охрана была надёжная, да, собственно, бежать некуда. Ведь на сотни километров дикая тайга и болота.

Внутри зоны жили заключенные. В жилой зоне также   находились пилорама, столярные, слесарные мастерские, электростанция, столовая, баня, прачечная,  изолятор, медпункт, клуб и другие объекты.

За зоной были бараки, где жили мы, трудоармейцы и другие вольнонаемные, освобождённые, освобождённые по уголовным статьям они были хорошо устроены и, ехать им, собственно, было некуда. Политических заключённых, как правило, не освобождали, если даже кончился срок заключения, со стандартной формулировкой «до окончания войны», а после окончания войны «до особого распоряжения».

Получается, что ни в чём не повинные люди, были обречены на вечную каторгу, а ведь у них наверняка были родные и близкие, которые их так и не дождались. Как, здесь не вспомнить фильм великого советского режиссёра, сценариста и актёра Приёмыхова Валерия Михайловича, к сожалению, уже ушедшего из жизни, «Холодное лето пятьдесят третьего». Этот фильм ещё памятен последней ролью Анатолия Дмитриевича Папанова, уникального актёра-фронтовика.

Между тем, трудоармейцы фактически по своему правовому статусу были наравне с заключёнными. Вот, как это описывает отец в своей книге: «Питание трудоармейцев было скудным как у заключённых: паек хлеба на день составлял 750 граммов и двухразовое питание горячие питание, завтрак 350 гр. Хлеба, маленький черпачёк-125 гр. Жидкой кашицы, чай. В обед: 500 гр. жидких щей с зелёной капустой (белые кочаны – только начальству), две-три маленьких картофелины — баланда, гуляш 2-3 маленьких кусочка мяса с жидкой кашей, 400 гр. хлеба. Ужин для трудоармейцев не предусматривался.

В этих условиях люди быстро слабели, попадали в медчасть. Многие становились доходягами и умирали. На место умерших по этапу прибывали новые партии невольников, и повторялось то же самое.

Рядом с нами жили девушки немецкой национальности в возрасте от 18-25 лет, согнанные на север со всех концов страны. Единственная их вина их была – родились немками. Их так же, как и нас использовали на лесозаготовках. От холода и непосильной работы, очень скудного питания, антисанитарных условий быта, они быстро слабели, теряли нормальный человеческий облик, многие погибали.

Некоторые становились жертвами разного рода уголовных элементов из числа бригадиров и нарядчиков комендатуры, заболевали венерическими болезнями, тоже погибали. Понятно, что никакой правовой защиты не имели. Они были в статусе трудоармейцев, немногие из них вернулись домой здоровыми».

Да, вне всякого сомнения, при такой жизни, мог просто исчезнуть и Арион Григорьевич. Я несколько раз, разговаривая с ним про этот, гулаговский период его жизни, он мне отвечал, что я, человек, наверное, везучий и судьба у меня более удачливая, чем у других – это первое. Ну а, во-вторых, мной двигала вера в победу, я  был уверен, что наши войска войдут в Берлин. Это было видно.

Давайте вернёмся к воспоминаниям: «С начала 1944 года в Ухту стали прибывать эшелоны, с осужденными судами Украины и Белоруссии с женщинами, за связь с немцами их прислужниками. Быстро с них слетела холёность и привлекательность,  их судьба была такая же ужасная, как и других заключённых женщин. Очень возможно, что многие из них попали в передрягу безвинно или по недоразумению, может быть по глупости и не заслужили такого сурового наказания.

Здесь же оказались солдаты армии Власова из Российской освободительной армии (РОА). Теперь с большим основанием могу утверждать, что их большая часть пошли в армию Власова не из желания воевать против собственного народа. Будучи в тяжелейших условиях концлагерей, пытаясь выжить, они шли на посулы вербовщиков РОА, имея желание сдаться в плен Красной  армии».

Здесь, я соглашусь с мнением отца, только добавлю, что их (власовцев) особенно было много в западных областях. В Центральных районах почти не было. На Украине много было. Кто-то ушел в партизаны. Кто-то остался просто жить в примаках. После Сталинградской битвы мы в каком-то селе захватили предателя. Поддали ему. Но не расстреляли.
Под Будапештом мы взяли в плен одного власовца. Конец войны, а они еще воевали. Хорошо с ним разделались, но опять, же не расстреляли, просто тумаков надавали. Вот так в круг поставили. За что, конечно, потом получили нагоняй.
Власовцев призирали. Свой,  против своего. Ладно, 41-й, 42-й год — поддался пропаганде, завтра рухнет «колос на глиняных ногах». А тут 1945 год — всю нашу территорию освободили, освобождаем Европу. И вдруг власовцы! Стринадко Вячеслав Трифонович. «Воспоминания советских ветеранов о власовцах» (См.: подробно, Previous Entry | Next Entry).

Да, ситуация непростая и неоднозначная, здесь не может быть одного – единственного и безоговорочного единственного и правильного решения. Мне думается, что в качестве первоочередного шага, следовало бы проблему власовцев рассмотреть с научной точки зрения, на уровне диссертационного исследования. Хотя, возможно оно уже есть, я не знаю.

Ну, давайте вернёмся к воспоминаниям: «Как ни парадоксально, у трудоармейцев, была своя комсомольская организация. Начальство не запрещало. Чем занимались? В основном поддерживали дисциплину, порядок, условиями быта, организовывали культурный досуг. Оберегали опустившихся ребят от попрошайничества, и хождения по помойкам в поисках пищи, организовывали их помещение в больницу, спасали от гибели. Стремились поддерживать веру у всех в победу в Великой Отечественной войне и благополучного возвращения всех домой. Ведь всем было, куда и кому ехать.

Дальше у меня произошли существенные изменения в лучшую сторону. Так случилось, что во время политинформации, её проводил командир взвода человек безграмотный, на редкость тупой. Как пробка, говорил плохо, с сильным белорусским акцентом. Я всё время отвлекался с соседями по залу и это заметил командир. И предложил мне повторить то, что он говорил. Я плохо помнил, что он говорил, но довольно связано и подробно рассказал о событиях на фронтах отечественной войны. Об этом я накануне читал в газете и слышал по радио. Командир несколько удивился, пригласил меня к себе в кабинет. Расспросил, откуда я, какое образование… и неожиданно приказал мне проводить политинформацию. Ребята избрали меня комсоргом своей роты, и я перешёл на другую работу».

Здесь, прежде чем продолжить отцовские воспоминания. Я должен добавить, что кроме, его личностных качеств, которые, несомненно, имели место быть. Немаловажное, а может быть и значимое решение, повлиявшее его переводу на другую работу, о которой пойдет речь дальше, стало то, что он сказал, что его старший брат — Иван Григорьевич воюет на фронте, о котором мне хотелось рассказать.

Вот,  он мне говорил, что во всём я старался походить на  Ивана, он был старше и больше понимал в жизни. После того как женился, он взял меня к себе. В его семье я не помню, сколько прожил, но всё равно чувствовал, что я испытывал некоторую зажатость, несмотря на нормальное отношение его жены Тони. Даже во время обеда она спрашивала:                        «Может ещё налить тарелку супа, хотел, но отказывался».

«После гибели, его супруга Антонина Игнатьевна принесла мне газетную вырезку о последних минутах жизни брата. Их подразделение оказалось в тяжёлом положении, немцы перешли в контратаку и потрепали наших. Он заменил погибшего пулемётчика и до последнего дыхания сдерживал натиск фашистов».

Отец говорил, что брат погиб в феврале 1945 года в боях за польский город Гданьск, в честь его и меня назвали. Было получено письмо, пописанное командиром в котором изложены подробности его гибели.

Родион его получил и долго не показывал матери, чтобы не расстраивать, но всё равно «добрые люди» подсказали.

Сейчас, благодаря информационным технологиям, мне удалось получить полную информацию о гибели моего дяди. Так на сайте: obd-memorial.ru есть следующая информация: «Ким Иван Григорьевич, 1918 г.р., место рождения Дальневосточный край, Посветский район, с. Краббе, дата и место призыва 25.02.1942 г., Боготольский РВК, Красноярский край, последнее место службы 385 стрелковая  дивизия, воинское звание старший лейтенант, убит 13.02.1945 года, место захоронения Польша, Гданьское воеводство, х. Шварц-Вассер». Я обратил внимание на то, что место рождения: Посветский район, с. Краббе, а не Хасанский  район и село не Крабы как в документах у отца и бабушки.

Здесь я хочу заострить внимание на то, что, если обраться к вопросу: сколько погибло корейцев, то получается, с самого начала войны с фашистской Германией корейское население СССР проявило величайший дух патриотизма, готовность с оружием в руках бороться против фашистской чумы. Молодые корейцы, среди которых было много только что окончивших среднюю школу, подавали заявления в городские и районные военкоматы с просьбой отправить их на фронт. Но это было нелегко осуществить. Советским корейцам, заподозренным в шпионаже в пользу своего злейшего врага — японского милитаризма — и депортированным в 1937 г. из пограничных районов обжитого края в Среднюю Азию и Казахстан, было отказано, вправе защищать свою Родину с оружием в руках. В общественном сознании самих корейцев укоренилось обидное для всей нации клеймо: советских корейцев на фронт не брали. Считалось, что корейцы принимали участие в Великой Отечественной войне исключительно в тылу и на трудовом фронте, а если удавалось попасть на фронт, то это были исключительные случаи, и такие факты носили штучный характер.

Наряду с депортацией корейского населения начались репрессии и против корейских военнослужащих (офицеров и красноармейцев) в Красной Армии, многие из которых еще задолго до начала Великой Отечественной войны в 20-30-е гг. поступали в военные училища (по рекомендациям советских и партийных учреждений) или были призваны в РККА. По данным российского исследователя Ж.Г. Сона, приведенным на основе издания «Корейцы-жертвы политических репрессий в СССР (1934-1938)», в СССР в 1931-1938 гг. были репрессированы 145 корейцев-военнослужащих комначсостава и красноармейцев. Более того, 24 июня 1938 г. была принята Директива Наркомата обороны об увольнении из РККА комначсостава неблагонадежных национальностей: поляков, немцев, румын, корейцев, латышей, литовцев, эстонцев и др. Часть из них позже была восстановлена в звании. Об этом очень подробно изложено в работе «Советские корейцы на фронтах Великой отечественной войны 1941-1945 г.г.». Авторы: ДВ. Шин, Б.Д. Пак, В.В. Цой. Это фундаментальный труд о роли корейцев во вклад победы над фашизмом в Великой Отечественной войне.

К большому сожалению, судьба так распорядилась, что мне не пришлось встретиться с Антониной Игнатьевной, которая после получения известия о гибели мужа, собрала маленького сына Валеру и поехала на Украину, чтобы быть ближе к могиле мужа. Только так получилось, что мне не пришлось с ней встретиться. Она жила долгое время в г. Дрогобыч, Львовской области. Это западная Украина, со своим жизненным укладом, который резко отличается от нашего советского бытования.  Может быть, это и не так, но исхожу из своих личных впечатлений.

Дело в том, что в 1987 году, я был направлен на курсы повышения квалификации в Киев. У отца давно вынашивалась мысль самому съездить в гости к Антонине  Игнатьевне, то так получалось, что ему пришлось использовать свой отпуск для лечения. Потом, когда здоровье ухудшилось, он предлагал мне вместе с ним проехать, поскольку в такую дальнюю дорогу, он уже боялся один совершать путешествия. Но, у меня как-то тоже не получалось.

Так, оказавшись в Киеве, я несколько раз звонил ей. Мы много говорили, правда, в этот год  скоропостижно скончался дядя Родион, она подробно интересовалась, почему так получилось, ведь он никогда не жаловался на здоровье. Она получила тогда его фото, где он был весел и жизнерадостен, судя по фото. Но по телефону много не расскажешь, и я решился проехать к ней в гости.

Правда, тогда обстановка внутри страны была несколько напряжённая. Арестовали первого заместителя главы МВД СССР генерал-полковника Чурбанова Ю.И. Его непосредственный руководитель  генерала-армии, Щелоков Н.А. был снят с должности, в отношении его было возбуждено уголовное дело, по признакам хищения имущества в особо крупных размерах. В конце 1985 год застрелился из своего охотничьего ружья и лишен всех званий и наград, за исключением тех, которые получены в период Великой Отечественной войны. После него  на должность главы МВД был назначен генерал армии Федорчук В.В., которого освободили от обязанностей Председателя КГБ СССР. Он считал такой перевод понижением, но взялся рьяно наводить порядок:  носить постоянно форменную одежду в центральном аппарате министерства, если была необходимость переодеться, то штатская одежда должна быть в кабинетах. Тогда не проходило месяца, чтобы кого нибудь не увольняли и предавали суду. Ежемесячные проверки территориальных аппаратов Союзных Республик и Региональных подразделений РФ, заканчивались приказами об увольнении десятков руководителей на местах, а также сотрудников центрального аппарата, которые во время предыдущей проверки не вскрыли провалы и недочёты в работе проверяемого органа.  По всей стране среди работников милиции и других отраслевых служб МВД СССР была нервозность и неуверенность в завтрашнем дне.

Но, я подумал, что как бы ничего предрассудительного не произойдет, если я проеду попроведовать свою родственницу.  Я без проблем купил билет, написал рапорт начальнику Киевского института повышения квалификации МВД СССР полковнику Бартошевичу В.Н., что в выходные буду находиться у родственников. Но, когда я прилетел во Львов, у меня появилось ощущение, что я попал за границу: по русски никто не разговаривал, все друг к другу обращались не «товарищ», а  «пан». Для меня, абсолютного совка было непривычно и сильно резало ухо.

Попав такую непривычную для меня обстановку, я  немного растерялся, и стал у людей спрашивать, как добраться до Дрогобыча? Видимо, непривычным акцентом, я привлёк внимание военного патруля, кстати, таковых там слишком много. Ко мне подошёл капитан и двое солдат в форме лётчиков. Он попросил предъявить документы, я показал удостоверение офицера МВД, выданное УВД Красноярского края. По тогдашним порядкам, мы были совсем другой структурой и к военным патрулям отношения не имели.

Однако, видимо, в той местности были особенности, и он попросил меня предъявить командировочное удостоверение. У меня такое предложение вызвало недоумение, это мягко сказано, это возмущение, но сдержался и спросил в связи, с чем и зачем? Наверное, мне повезло, что капитан был Сибиряк, он родом из Новосибирска. Он отвёл меня немного в сторону и, как земляк, посоветовал мне вернуться в Киев, как можно скорее, поскольку в военном округе объявлена повышенная боевая готовность. Поэтому я могу попасть в неприятность, меня могут сдать в ближайшую военную комендатуру, как офицера, не имеющего подтверждающих документов, нахождения на данной территории. Понятно, что потом разберутся и отпустят, но пройдут, ни одни сутки. Я тогда взял билет на ближайший рейс и улетел обратно в Киев. Вот такая история.

Между тем, отец вспоминает, что в этой трудной и беспросветной жизни мне относительно повезло. Связано это было с общей ситуацией. Стране были  необходимы источники теплоносителей,  Кавказские нефтепромыслы: Грозный, Майкоп,  Баку, некоторое время были отрезаны, боевыми действиями от центральных  регионов России. В силу этих причин на Российском севере, в частности в Коми АССР, начались геологоразведочные работы по нефти и газу. Их наличие прогнозировалось ещё до войны. Нужны были квалифицированные кадры геологов, геофизиков, буровиков и других специалистов данного профиля. Готовить их на месте, не было времени. Их нашли среди заключённых, а в качестве младших специалистов (технических работников), взяли молодых ребят со средним образованием из среды трудоармейцев. Так я попал в комплексную экспедицию «Ухта-Ижмлага» НКВД СССР.

Начал трудиться рабочим, но быстро освоив специальность техника-геофизика, вошёл в состав ИТР  геофизической партии. Руководителями работ были инженерно-технические работники, специалисты из числа заключённых, расконвоированных, имевших пропуска на право работать и жить вне зоны. Начальником партии был ученик академика Ферсмана, доктор физико-математических наук, профессор Полак Лев Соломонович, имевший срок 10 лет по статье ПШ (подозрение в шпионаже). (Здесь меня, как юриста, коробит термин «подозрение»). Коллектив высококвалифицированный: инженеры, окончившие институты в Москве, Ленинграде, Куйбышеве, Харбине. Работали с большой эффективностью. За полтора года подготовили обширную платформу под нефть и газ на территории Ухтинского и соседнего с ним районов. Причём заключённые ничего не получали материально. Зарплату, относительно высокую платили нам, так называемым, вольнонаемным. Мы, конечно, складывали в общий котёл, хорошо относились друг другой, словом жили коммуной.

С большим трепетом и особой теплотой, отец описывает свои отношения уже упомянутым Л. С. Полоком. Он пишет, что Леонид Соломонович был энциклопедически образованный человек. В ненастную погоду, когда нельзя было проводить работы в районе поиска, он читал лекции по физике и математике, причём в его изложении эта «сухая»  наука максимально приближалась к жизни, и все её слушали с огромным вниманием и заинтересованностью.

Навсегда запомнились его беседы о деятелях культуры и искусства, особенно эпохи возрождения: Леонардо Давинчи, Рафаэль, Рембрандт, Гойя. Много он рассказывал о российских деятелях культуры М.И. Глинке, П.И. Чайковском, М.Г. Мусоргском, Н.А. Римском-Корсакове, о А.С. Пушкине, И.С. Тургеневе, С.А. Есенине, знал наизусть многие его стихи. Для нас это имело огромное познавательное значение, формировало в нас сознание гуманизма, добра и оптимизма, воспитывало в нас неистребимое желание познания и учебы. Ведь мы только практически начинали большую самостоятельную жизнь во всём её сложном многообразии.

Не знаю, как сложилась его послевоенная судьба. Если он дожил до XX съезда, то наверно был реабилитирован. Но лучшие творческие  годы. Он провёл в заключении. Работа в геофической экспедиции была для него радостью. Он искренне радовался каждой удаче буровиков, хотя ничего за это не имел, никакого материально-финансового обеспечения. Это его поддерживало морально. Радовался за свое отечество. Такими же были и его соратники по геофизической партии – главный инженер, инженеры-операторы, хозяйственники, а не «враги народа».

Очень печально, что судьба не представила возможности отцу встретиться при жизни со своим кумиром и наставником. Выйдя на пенсию, у меня появилось время и возможность получить из открытых  справочных источников  информацию, что Полак Лев Соломонович доктор                     физико-математических наук, советский и российский физик физихимик,  залуженный деятель науки и техники СССР и РСФСР. Автор трудов по применению вычислительных методов в химической   кинетике, спектроскопии,  создавший  1959 году теоретические основы плазмохимии.  Разработал теорию и экспериментально исследовал закономерностихимических реакций в турбулентных потоках газа и плазмы. Лауреат Государственной премии СССР  1989года. Был дважды репрессирован и находился в заключение с 1937 по 1947 годы, а с 1948 по1955 годы был в ссылке в селе Мотыгино Красноярского края. Полная реабилитация в 1955 году. Он ушёл из жизни летом 2002 года, могли бы реально встреться.

Но время шло, война приближалась к полному завершению, отец вспоминает, что в конце 1945 года, его вызвали во второй отдел ОПЛ^а  Управления «Ухта-Ижмлага»  НКВД СССР и сообщили, что внимательно изучили мое личное  дело, я имею право на увольнение. Брат погиб на фронте, брат Родион женился, я — старший в семье кормилец. Старая мать и два несовершеннолетних брата – 14^ти летний Меркурий и 11^ти летний Владимир. Причём Меркурий был инвалидом. В годы войны я ещё был дома , работал в колхозе, отвозил зерно от комбайнов на сушилку. Одиннадцатилетний Меркурий работал на сушилке погонщиком лошадей, которые ходили вокруг и вертели привод. От голода голова мальчика закружилась, сорвался с привода, нога попала в шестерню. Лошадей удалось остановить, но нога оказалась переломанной, открытый перелом. Штанина зажалась между раздробленной голенной костью.

Я с помощью людей, работавших на сушилке, перехватил ногу мешковиной и помчался в Боготол в районную больницу, а это 40 километров. Приехал только утром и поместил брата в хирургию, ногу спасти не получилось, началась гангрена».

В разговорах со мной, он говорил, что ему поступало предложение поступить на учебу Куйбышеве, чтобы получить специальность инженера-геофизика, дело, конечно, перспективное. Но сильно хотелось домой к маме и братьям. Я, правда, в силу своего возраста, так приставлял себе, чисто гипотетически, что такое нищета. Однако с возрастом мнение кардинально изменилось. Вот как это выглядело: «В декабре 1945 года,  прибыл домой в село Александровку, Боготольского района, Красноярского Края. Семья жила в ужасной нищете. Мать работала сторожем-истопницей в местной школе, они учились. Жили дома, принадлежащей школе. Дом был холодный, топлива нет. Дрова нужно было подвозить из леса на расстоянии около десяти километров. В школе были лошади, которые время от времени обслуживали работников и учителей. Мать получала в месяц 7кг. Муки и столько-то на иждивенцев. Никакого подсобного хозяйства не было.

Стоит Родион Григорьевич Ким, сидят
справа на лево: Зоя Степановна,  жена, её мама Ефросинья
Исаевна Иванова, её мама, Ли Варвара Васильевна Итат 1969 год.

 

Прошли радостные минуты встречи, нужно было думать – как жить. В селе с выбором места работы не разгонишься. Колхоз – это практически бесплатная работа. Было бы подсобное хозяйство, можно было бы на закреплённых лошадях привести солому, иногда сено для скота, но его у нас не было. Другой путь – школа. Учителям ежемесячная зарплата 9 кг. муки и сколько-то, не помню муки на иждивенцев.

Поехал в Боготол в районный отдел народного образования. Заведующая отделом Надежда Дмитриевна Володина, старый коммунист, встретила меня приветливо, учителей не хватало, ёще больше потеплела, когда узнала, что я родной брат Ивана Григорьевича Кима, работавшего до войны директором Александровской семилетней школы, пользовавшегося большим уважением среди учителей и руководства района. У меня не было даже законченного среднего образования. Но был авторитет старшего брата и желание работать. Надежда Дмитриевна поверила и доверила мне ведение часов истории, географии и конституции в Александровской семилетней школе». Вот так 11 января 1946 года  началась его педагогическая карьера.

Анна Игнатьевна, жена, дочь Валя, Арион Григорьевич Ким 1950 г.

с. Красная речка Боготольского района, Красноярского края.

 

 

Учительская профессия стала его любимым делом, его трудовой стаж насчитывает практически 50 лет. При этом основная часть его трудовой деятельности связана с руководящими должностями. Так в августе 1948 года, он стал директором Тузлуковской семилетней школы, ему было всего 22 года, а в 1951 году – директором крупной Краснореченкой семилетней школы, в составе которой были и воспитанники Краснореченского детского дома. В 1954 году был назначен директором Краснозаводской средней школы.

В 1962 году ему поступило предложение стать директором Канской школы-интернат имени Ю.А. Гагарина, которая была новым типом учреждений учебно-воспитального типа. В 1971 году его назначили заведующим ГОРОНО  г. Канска, как наиболее подготовленный руководитель образовательной деятельности.

Однако после его ухода, школа стала терять свои, как сейчас принято говорить, рейтинги, хотя учителя старались всеми силами поддерживать устоявшиеся позитивные традиции. Поэтому в 1976 году он возвратился на должность директора интерната. Но в 1983 году, по решению  Канского горкома КПСС, он опять был назначен заведующим ГОРОНО, а в 1991 году вышел на пенсию.

Вполне очевидно, что эти назначения были связаны тем, что он постоянно совершенствовался и повышал свой общеобразовательный уровень: занимался самообразованием  и сдал экзамен на аттестат зрелости, поступил на заочное отделение Красноярского учительского института. В 1953 году закончил Красноярский пединститут,    историко-филологический факультет.

Нет никаких сомнений, что отец, был незаурядной личностью об этом  немало написано его друзьями и коллегами и учениками. Об этом, как мне представляется, наиболее точно и ёмко сказала его соратник Колманович Е.Ф. «Мудрец видит всё целостно и объемно. Принимает жизнь во всём её многообразии, именно был и остается в нашей памяти Арион Григорьевич Ким». Вот, что вспоминает бывший заместитель заведующего Красноярского КРАЙОНО Иван Степанович Тренькаев: «Фигура Ариона Григорьевича Кима, как талантливого педагога, всегда выделялась яркой и активной жизненной позицией, его воля, стремление конструктивно помочь людям, его выпускникам, работающим в различных отраслях трудовой деятельность нашей страны, сохраняет главное – быть достойным гражданином нашей великой и огромной страны. /Опытное издание: «Народная Энциклопедия» (Жизнь и мнения народа) Т. 3. Стр.115.

В этой связи мне вспоминаются слова бывшего руководителя краевой структуры образования Красноярского края, человека незаурядного ума и большой скромности – Степана Петровича Аверина. Сейчас не вспомню дату, наверно, уже после ухода отца из жизни. Он сказал, что Арион Григорьевич, среди нас руководителей рай(гор)отделов народного образования, очень сильно выделялся. Прежде всего, он был интересен, как собеседник, готовый в любой момент поделиться своим административным опытом в сфере управления работы школ, учебно-производственных комбинатов. Во-вторых, у него были просто колоссальные навыки и умения организации не только учебного, но и воспитательного процесса, что давало возможность формировать и получать социально-активных граждан.

Вообще, я считаю, что ему не повезло, он жил и работал в Красноярском крае, который географически очень удален от центра. Вот, если он жил поближе к Москве, то его трудовые дела, были бы оценены более достойно. Всё, что им сделано, я в этом уверен сопоставимо с таким выдающимся педагогом и воспитателем  Католиковым Александром  Александровичем и другим корифеями советской педагогики.

Рассуждая об отце, как о блистательной личности, автор ставит цель в данной статье осветить грани, которые до настоящего времени не описаны. Иначе говоря, открыть грани социально-психологического аспекта. При этом для объективной картины, имеет смысл рассказать о том, что до сих пор нигде не освещалось в написанных им книгах, также в воспоминаниях его друзей т соратников.

Однако давайте вернёмся к его воспоминаниям. Так, как было отмечено выше, он вернулся домой в декабре 1945 года и стал работать учителем в Александровской семилетней школе. В беседах со мной, когда, я был уже взрослым человеком. Он рассказывал, что после возвращения домой,  мне было некуда приткнуться, да, и, учитывая сложившийся жизненный уклад, в тот период, в моем возрасте ходить, было неправильно. Тем более, мужчин было не много, а молодых тем более. Вообщем, в статусе жениха, он проходил недолго и в 1946 году женился на Анне Игнатьевне Бычковой, своей коллеге, она была учителем начальных классов в этой же школе. Прожили они восемь лет, конечно, с точки зрения материальной, как-то особых проблем не было: у них были продовольственные пайки. Кроме того родители Анны Игнатьевны, имели крепкое хозяйство.  Как-то так получилось, что их брак продлился восемь лет.

Слева на право: Анна Игнатьевна, Валя

второй ряд: Володя, Коля 1960 г.

 

Решение отца было не простым, они имели троих детей: Валю, 1947 года рождения, Колю 1952 года рождения, Володю 1954 года рождения. Случилось это в 1954 году, когда его назначили директором Краснозаводской средней школы. Причины имеют место быть, но как есть, так есть. Как говорят философы, каждое отрицательное и положительное действие или явление имеют, как минимум, две стороны. Не случись этой размолвки, значит, не было бы меня и сестры Любы.

При этом связи со своими детьми, отец никогда не терял.  Конечно, финансово, нашей семье было не просто, поскольку с его зарплаты высчитывались алименты в размере 50%. С нами жила Варвара Васильевна, не имеющая пенсии, несмотря на внушительный трудовой стаж, составлявший 39 лет.

Валя, Коля и Володя, приезжали к нам в гости в Красный-Завод. Дядя Родион и тетя Зоя тогда жили в с. Критово, и мы собирались там все вместе. Но, после нашего переезда в Канск в 1962 г., я не видел, ни Валю, ни Колю, ни Володю. Анна Игнатьевна потом переехала в г. Прокопьевск, Кемеровской области. Но, спустя много лет, благодаря, его Величеству Случаю, мы с Володей встретились.  Но, об этом порассуждаем выше, а сейчас вернёмся к середине 50^х годов.

На крыльце я и дядя Володя (Ли Владимир Борисович),

рядом бабушка (Ли Варвара Васильевна) остальных не знаю.

 

Из Краснозаводской жизни, как я уже отметил, в силу возраста, в памяти у меня чётко отпечаталось, что жили мы сначала, в служебной квартире, расположенной напротив интерната. Там жили ученики старших классов, родители которых жили в Критово, Александровке, Б-Косуль.  Кстати, там учился Гена, старший сын дяди Родиона, но из-за, какого-то конфликта, он бросил и уехал в Красноярск и поступил в речное училище.

Но потом, отец организовал строительство дома, в который мы переехали. Дом стоял на пригорке в сосновом лесу, природа была, просто великолепная: недалеко от дома был пруд, где можно было купаться, а также здесь родник с чистой питьевой водой, воздух был навеян хвойным ароматом.

Ким А.Г. фото около всего дома в Красном Заводе 1960 год.

 

 

 

 

Помню, что отец что-то постоянно пристраивал. Сначала забор, потом стайку, поднавес, где располагалась летняя кухня, затем копал подвал,  для погреба. Дальше появилась живность: корова, свиньи овцы. Помню, что по двору бегали куры, и ещё была собака, производящая впечатление овчарки, но, на самом деле, была обыкновенной дворнягой. Кроме того в Красном-Заводе мне понравился участковый милиционер, фамилия, его была Корзун, как звали не помню. Наверно, данный образ ассоциировался со стихотворением С.В. Михалкова «Дядя Стёпа».

Вполне очевидно, что такие детские воспоминания, к сожалению, не могут передать весь колорит чувств эмоционального отношений к              социально — психологическим отношениям того времени. Насколько это было важно, я в полной мере осознал в 1982 году, когда был вместе с отцом в гостях у Александра и Аллы Темеровых. Так случилось, что из Украины, г. Конотоп приехал их одноклассник Гервасюк, как звали, сейчас  ни вспомню. Он сказал, что благодарен судьбе за то, что он имел возможность учиться в Краснозаводской школе, там было много заслуженных учителей. Они высококлассными педагогами и добрыми и отзывчивыми людьми. Это для меня и всех – педагогическая удача, позволившая нам уверенно двигаться по жизни.

Вне всякого сомнения, отец, как личность, имея устойчивые позитивные отношения, в окружающей его социальной среде, имел мотивацию к совершенству. Ведь, ему удалось, будучи молодым, не только сохранить работоспособный педагогический коллектив, доставшийся от предшественника: Шарапова Василия   Михайловича, участника Великой Отечественной войны, много сделавшего для становления школы, как средней. Создал большой работоспособный коллектив. При этом подвергнулся репрессии, был исключён из партии, был снят с должности. Но, после XX съезда был восстановлен и направлен на другую работу в Элисту. Но, и создать атмосферу развития коллективного потенциала, позволяющего Краснозаводской школе занимать лидирующие место среди средних школ Боготольского района.

Конечно, такие показатели не могли остаться не замеченными советско-партийными органами района. Дальше я расскажу о факте, о котором он никогда не вспоминал. Об этом мне рассказал дядя Родион. Это было 1982 году, на похоронах Варвары Васильевны. Рассуждая о жизни со мной, он как-то, наверно, невзначай, сказал, что советская власть несправедлива, чтобы там не говорили. Дальше, сказал, что если бы они   не небыли корейцами, то может и у меня и твоего отца была бы лучше. Я выразил удивление.  Потом добавил, спроси у отца: почему его кандидатура была отклонена в 1961 году на должность второго секретаря Боготольского РК ВЛКСМ. Потом добавил, что кореец. Я забыл об этом разговоре, но отец мне об этом рассказал в 1996 году, в год его 70^ти   летия. Он тогда, сказал, что из Завода выехали потому, что перспектив не было с точки зрения карьерного роста, да и неблагоустроенный деревенский быт надоел. Тогда я вспомнил про этот разговор с дядей Родионом. Он сказал, что так и было: «как это кореец будет на такой ответственной должности». Я уже отмечал, что национальность в СССР имела немаловажное значение, хотя официальная пропаганда работа по-другому.   Имея в виду случай в Куйбышеве, где его и товарищей обозвали «корейскими обормотами».

Переехав в Канск в 1962 году, отец стал третьим директором школы-интерната им. Ю.А. Гагарина. Первым директором  был Александр Евдокимович Прохорчук, участник Великой Отечественной войны. Кстати, они, вместе, с отцом учились в Красноярском педагогическом институте. Вторым Директором был Михаил Филиппович Стригин, Заслуженный учитель РСФР. Он переехал в Красноярск и стал директором 86 средней школы, которая теперь носит его имя. Эта школа ещё известна тем, что за 40 ^летнюю историю, у неё было всего два директора. Такого рода учреждения тогда были в Красноярске и Черногорске. Это был новый вид образовательных учреждений для детей, воспитывающихся в неполных семьях, а также, данные учреждения были направлены на расформирование детских домов, которые имели очень слабую материальную базу.

Так сложилась судьба, что отцу пришлось занимать должность директора дважды первый раз с 1962 по 1971 г.г. Второй раз с 1976 по 1982 г.г.

Стоят слева на право: Пилецкий Александр, выпускник 3 выпуска, Акатова Людмила Петровна, учитель хореографии, Людмила Ивановна Бегаева, зав. подсобным хозяйством, Нина Васильевна  Рассабина,  бухгалтер, Иван Петрович Вьюжанин, учитель физкультуры.

Сидят: Склярова Лидия Тимофеевна, главный бухгалтер, Ким Арион Григорьевич, директор 1966 год.

Каждый временной период руководства, кроме организации учебно-воспитательной работы с  детьми, отец считал важным условием в педагогическом процессе, укрепление учебно-материальной базы образовательного учреждения. Так, практически сразу, после вступления в должность, он организовал строительство тёплого перехода между учебным и спальным корпусами. Кроме того было закончено строительство столовой и подземного перехода между столовой и учебным корпусом, что создало возможность детям находится в комплексном тёплом помещении. В помещениях старой столовой были созданы учебные мастерские, где проводились уроки по освоению швейного дела, домоводства, а также столярные и слесарные мастерские. Полностью завершено строительство подсобного хозяйства: коровника и свинарника. На базе, которого функционировал летний оздоровительный лагерь, дети оздоравливалось, одновременно получая трудовые навыки.   При этом отец вспоминает, что основная часть работы выпала на воспитанников первых трёх выпусков. Они были основной рабочей силой. Для стимулирования активного труда была разработана и действовала система поощрения: коллективные выходы в театр и кино, внеочередное приобретение мебели, магнитофонов и проигрывателей, музыкальных инструментов. Туристические и экскурсионные  поездки в Москву, Ленинград и т.д.

Здесь хочу сделать маленькую ремарку: я сейчас точно не помню, наверно, это был 1966 год. Тогда заведующий КРАЙОНО Балаев (имя и отчество забыл), ушёл на пенсию. В качестве кандидатов в его приемники, был и отец, но по национальному критерию, его кандидатуру отклонили. Я всё к тому, что национальность, при всём положительном,  при советской власти, имело и отрицательный момент.

Второй период, был ознаменован строительством спортивного комплекса, что позволило детям не только заниматься спортом, но, и педагогам  проводить занятия по лечебно-оздоровительной физкультуре. Вместе с тем рассчитывать на помощь ребят,  как было во времена первых выпусков, уже не представлялось возможным. Потому, что выпускники первых трёх выпусков, которые были сделаны в 1962, 1963, 1964 годах. Обучались по 11^ти  летней программе, тогда выпускники были 18^ти, 19^ти и даже 20^ти летними. Они отличались своей зрелостью, да и были  более здоровыми. Это определялось социальной структурой общества, тогда вся страна гордилась первым полётом в космос. Люди были полны энтузиазма и готовы были отдавать все свои знания и умения, для того, чтобы повысить потенциал Родины.

К сожалению, как раньше нам говорили, в период развитого социализма, который начался в конце семидесятых годов, в обществе начались разрушительные процессы: повальное пьянство, которое стремительно молодело, снижение уровня жизни, появление системы двойных стандартов – это когда люди говорят одно, а думают совсем другое.

В связи с этим, я вспоминаю одну из наших бесед. Так в 1984 году, тогда я работал в управлении уголовного розыска УВД Красноярского крайисполкома, мне пришлось дежурить в составе опергруппы. Ответственным от руководства был замначальника УВД, полковник милиции Метеля В.В. Новый год уже народом был встречен, слава богу, тяжких преступлений по краю и городу не было зарегистрировано. Около пяти утра, он на дежурной машине вместе со мной, как дежурным инспектором УУР совершал объезд городских ёлок. При объезде везде была одна и та же картина: большое количество подростков, лет так по 15-16, находящихся в состоянии алкогольного опьянения. У них были  совершенно «стеклянные» глаза, они не понимали, что происходит, почти у всех не было головных уборов, и они, находясь в коматозном состоянии, пытались понять, где они их (головные уборы) потеряли.

Смотря на эту, почти  один в один, повторяющуюся картину  во всех районах г. Красноярска после того как мы зашли в дежурную часть, Он сказал, что в государстве идёт повальная алкоголизация населения. Все офицеры с этим согласились. Конечно, уже тогда любому обывателю было понятно, что этот развитой социализм, который строил СССР, в конце, концов, не приведёт ни к чему хорошему.

Я рассказал о данном факте  родителям, в один из приездов. Вспоминаю, как отец сильно возмутился тому, что я рассказал об увиденном в частности и, вообще относительно всего, касающегося развитого социализма, как об очередном пропагандистском шаге со стороны государства. Он начал критиковать мою точку зрения, как малограмотного человека, не в состоянии мыслить более широко и масштабно. Кроме того, он начал вести со мной разъяснительную работу, что работники милиции, находясь в орбите постоянных негативных явлений в обществе, становятся заложниками сложившегося субъективного стереотипного  психологического комплекса.  Тогда он посоветовал мне более внимательно прочитать труды классиков марксизма-лененизма.

Разумеется, что иной точки зрения, даже в принципе, от него ждать было невозможно, поскольку  тогда, вернувшись снова в свое любимое детище, был полон реализацией своих творческих проектов, в части организации воспитательной работы и повышения и расширения учебно-материальной базы. Так ему удалось уговорить партийно-советские органы Канска,  выделить финансовые внефондовые средства на строительство спортзала. За, что был награждён орденом «Трудового Красного Знамени». Как-то, мягко выражаясь, скромненько. В качестве такой скромной оценки сделанного, могла быть только дна причина – национальность, в этом я уверен на 100%. Свою уверенность, я аргументирую тем, что получить что-нибудь внефондовое, да ещё в таком объёме, было делом архисложным.

Тем не менее, в марте 1986 года Б.Н. Ельцин, будучи    первым секретарём МК КПСС, в своем выступлении на 27 съезде КПСС  назвал застоем период правления Л.И. Брежнева. Я считаю такое заявление отправной точкой, когда партия и народ стали называть вещи своими именами и, одновременно, началом развала СССР. Кстати, Б.Н. Ельцин на такой шаг, поскольку началась эпоха М.С. Горбачёва, когда можно было говорить обо всём,  ничего не боясь.

Собственно говоря, правление его период правления был самым коротким из всех Генеральных секретарей ЦК КПСС. Тогда мы даже в страшном сне не могли предположить того, что за годы его руководства страной: 1985-1991 г.г. будет уничтожена сверхдержава и мир станет однополярным. Особенно больно, данное событие переживали люди, которые своим трудом создали эту этот союз социалистических республик, где все народы были равны.

Вспоминая тогдашние разговоры с отцом, могу отметить его искренние переживания, связанные с развалом всего и вся. Освежая в памяти эти времена, могу сказать, что, если бы не был свидетелем, то ни за что не поверил в практически сиюминутное разворовывание всего того, что создавалось народом десятилетиями. Прямо все растаскивалось по винтикам и шпунтикам, тащили, все движимое и недвижимое имущество. Раньше заводы, фабрики, газеты, пароходы были государственной собственностью, а потом оказались в руках нескольких десятков людей, в результате бандитской приватизации.

Перебирая в памяти события начала лихих девяностых годов, хочу отметить, что отец до самого последнего момента не верил в развал СССР или не  хотел верить. Это вполне понятно, он был не только директором школы, заведующим отдела горисполкома г. Канска, но и депутатом районных созывов Боготольского и Канского районов, практически  послевоенных созывов, вплоть до ухода на пенсию. То есть был чиновником советской и, одновременно бойцом идеологического фронта, согласно тогдашним  порядкам. Его внутреннее, глубоко идеологизированное сознание ни на йоту не вписывался сценарий развала государства.

Возвращаясь к нашим тогда спорам, он обвинял меня в политической близорукости, когда было очевидно всем, СССР есть только на территории

Кремля, на всём остальном советском пространстве, было, не поймешь что.

Особенно болезненно, он перенёс кончину КПСС, помню тогда он с болью в сердце, произнёс: «Нанесён последний удар по партии». Даже тогда он доказывал, что сама идея равенства людей, которая имела место быть, когда он работал, была справедливой и правильной. При этом отец был убеждён, как историк, что модель любого государства на определённом историческом пути попускает определённые ошибки и перекосы, таковы законы объективного развития природы и общества. Главное суметь их (эти ошибки) вовремя и честно признавать и не допускать их в будущем.

Такой трагической ошибкой он считал сталинизм, приведший к смерти миллионов ни в чём неповинных людей, который он видел собственными глазами. При этом он считал, что нельзя, извиняясь за политику, проводимую И.В. Сталиным, очернять всё то, что было достигнуто при советской власти. Потому, что развал СССР подверг трагедии людей проживающих в разных республиках, которые стали заложниками с одной стороны, случившегося развала, а с другой, они стали изгоями этих независимых государств.

Нет никаких сомнений в объективности и беспристрастности им сказанного. Тем более что сегодняшние социальные реалии имеют этому стопроцентное подтверждение. Полагаю, что нет нужды приводить примеры.

Но, тем не менее, оставаясь реалистом с одной стороны,  творческой личностью с другой стороны, он осознавал и глубоко понимал, что история развивается по спирали. При этом не терпит сослагательных наклонений, «ели бы», да «как бы».  Поэтому он тогда говорил, что люди, которых тогда называли «новыми русскими», далеко не глупые. Они сумели удачно встроиться в рыночную капиталистическую экономику. Вместе тем, образовавшиеся  хаос и неразбериха не имеют долгосрочных перспектив — это явления краткосрочные и проходящие.  Они естественны в условиях геополитических изменений. Ведь не зря существует пословица «не дай бог жить в эпоху перемен».

Будучи на пенсии, он не мог оставаться без дела. Тем более, после развала союза, собственно, и до этого, в конце 80^х годов, началось повальное осуждение и осквернение всего исторического прошлого, касающегося отечественной истории. Сначала критиковали сталинизм, а затем повально стали чернить всё-то позитивное,  что было достигнуто предками на всём протяжении тысячелетий Российского государства. Тогда новоявленные идеологи демократии и свободы, призывали отказаться от своего прошлого и начать новую страницу исторического пути, свободную от коммунистической идеи, которая не позволяла нормально развиваться стране ни один десяток лет.

Вполне очевидно, что с точки зрения здравого смысла, с таким положением дел мириться было нельзя. Поэтому отец стал преподавать историю и обществознание в Доме детства им. Ю.А. Гагарина (так стала называться школа-интернат), директором которого был Александр Анатольевич Ярулов, теперь доктор психологических наук, выпускник шестого выпуска 1970 года.  Будучи учёным, он стал вводить новые формы урочных занятий, способствующих раскрепощению ребят, параллельно Дом детства стал педагогической площадкой научных исследований.

Нахлынувшая волна геополитических перемен, создала необходимость нового подхода в создании новой методики преподавания общественных дисциплин во всех образовательных учреждениях, а в общеобразовательной школе в первую очередь. Понимая необходимость и ответственность такого значимого шага. Отец быстро пересмотрел и стал внедрять в личную практику новую методологию и методику преподавания истории и обществоведения.

Его методология предполагала вполне вменяемую концепцию: объективную подачу учебного материала, на основе имеющихся фактов на основе документов и научно доказанных положений. Он категорически отвергал повальное негативное осуждения советского периода. Но предлагал критично подойти ко всем, имеющим место быть трагичным событиям, случившимся вследствие принятых решений власть придержащих, на конкретном историческом этапе. Он тогда говорил, что нельзя вместе с водой выплёскивать ребёнка. Как бы то ни было, с точки зрения объективного понимания развития общества и государства, их социально-экономической природы – нет ни моделей идеальных обществ, а также государств, способных создать идеальные условия существования для всех и для каждого. Необходимо критично относится к допущенным просчетам, и определять пути по исправлению ошибок прошлого, чтобы не повторять в настоящем и будущем. При этом отношение детей к истории своей страны, должно быть только позитивным. Они должны гордиться, своей Родиной.

Характеризуя отца, как личность, нельзя обойти вниманием роль в семейном плане. В первую очередь отношения с женой, Ким Алефтиной Давыдовной, с которой он прожил без малого 50 лет, к сожалению, недавно ушедшей. Она пережила отца почти на тринадцать лет. Вне всякого сомнения, в жизни были не только радости, но и размолвки, что само собой  разумеется. Не зря же говорят: «Жизнь прожить – не поле перейти».

Надо отметить, что про жизнь её, мне известно очень мало. Начну с того, что её имя по паспорту Сабина, но, так скажем, «в миру» звали Алефтина. Я неоднократно задавал ей в разное время два вопроса: почему у тебя по паспорту имя такое, а в жизни другое, почему, ты отмечаешь свой день рождения 21 сентября (она родилась в 1929 году), с. Бей-Булук, Боградского района, Республики Хакасия, а в паспорте стоит дата 16 октября. Ответы были лаконичными: имя не нравится, день рождения праздную по факту, запись в свидетельстве о рождении, сделана

Мама это фото, наверно, 1985 года, кто за партой

не знаю, возможно, кто-нибудь узнает себя.

 

 

в сельском совете позже,  потому, что отец поздно представил справку о рождении. При этом каждый раз она называла разные

Встреча мамы с успешным  выпускником КШИ 1964 года, Самковым

Анатолем Петровичем 2011 год.

 

причины: невозможно было перебраться через берег реки, где был сельсовет, потом говорила, что отец запил, отмечая её рождение. Вообще надо сказать, что у поколения нашей страны, жившего при Сталине И.В., была отличительная и специфическая черта – не болтай. Вот, вспоминая свою последнюю встречу со своей бабушкой Фефер Ниной Борисовной (её матерью, в 1983 году). Вот она слегла, но, до последнего момента, она сама себя обслуживала и долго перед кончиной не лежала, примерно месяц. Но, до последнего времени была в памяти и в здравом уме. Она говорила, что свою жизненную программу, она выполнила – Алю вырастила и поставила на ноги, очень жалела, что я не женился, так были бы правнуки. Охотно меня спрашивала о том, как идут у меня «дела сердечные». Но, ответов на свои вопросы, касающиеся её личной жизни, я ответов не дождался. Она сказала, что  мне, как офицеру милиции, работнику краевого аппарата, знать эти подробности ни к чему. По той причине, что они (подробности) могут нанести вред моей карьере.

Вообще, мама мне говорила, что не знает точной даты рождения, своей матери. Для меня такого рода заявления просто вводили в шоковое состояние. Я спрашивал про данные паспорта, она отвечала, что там неточные сведения, почему и как, она отвечала, что мне нет необходимости об этом знать. Конечно, с позиции,   посюсторонности такое невозможно себе представить, даже гипотетически, но, не в далёком  прошлом — это   было объективной реальностью. Ещё в моих детских воспоминаниях осталась кожаная куртка, таких ходили   большевики-комиссары, а также чекисты, я видел в кино.  Отец говорил, что эта вещь была приданым мамы. Ну, а мама сказала, что её носил отец, Давыд Шпикельман. Вот самое интересное, что больше о нём ничего. Кроме нескольких слов: был председателем колхоза, несколько раз арестовывался органами НКВД.

Больше всего она любила вспоминать об отце, после его ухода. Она выпустила сборник воспоминаний, где поделилась своими мыслями о прожитой совместной жизни и мнением коллег, которые вместе с ним работали.

Между тем ей было не просто выстраивать отношения с сознательным и активным человеком, имеющим природные лидерские качества, находившегося на руководящей работе с молодости. Обладая задатками и одарённостью, отец порой, просто фонтанировал своими идеями в бурных  эмоциях и резкими сменами настроений. Иначе говоря, быстро успокаивался и зла долго не держал. Поэтому мама старалась не вступать с ним в споры, просто молчала. Правда, её иногда слишком затянувшееся молчание, производило обратный эффект, но мама быстро перестраивалась. Короче говоря, мама была большим дипломатом, что отец неоднократно подчёркивал.

Однако мама не была каким-то безропотным исполнителем всего того, что хотел отец. Я имею в виду дела семейные. Так у них всегда возникали споры относительно интерьера квартиры. Правда, такое было не так часто, но мне запомнилось, что мебель стояла, как он хотел. Затем при ближайшем выезде его в командировку всё менялось. Время выбиралось оптимальное. Отец после возвращения не обратит внимания, так как будет одержим реализацией новых педагогических идей, которые он увидел.

Относительно своей профессиональной педагогической деятельности, она во всём опиралась на отца. Она не раз мне повторяла, уже после того, когда он ушёл, что он ей был мужем, старшим братом-наставником. В этом смысле мне было легко, особенно при подготовке и проведении отрытых уроков и методических семинаров. Здесь надо отметить, что отец, работая зав. ГОРОНО Канска, какой год, я сейчас не вспомню, не стал вносить представление на получения маме звания «Заслуженный учитель РСФСР». Он посчитал такой шаг не скромным, что вполне понятно, тогда доминировали другие социальные ценности.

Не могу обойти вниманием в мамином характере наличие чувств, связанных с глубокими переживаниями, которые были у неё в душе. Правда, она со мной ими не делилась, даже тогда, когда я был вполне взрослым человеком. Всё как-то, мимолётом. Впрочем, не нужно быть великим психологом, чтобы этого не видеть. Как-никак, отец был личностью с высоким уровнем интеллекта, имел привлекательность, что было гарантом того, что он, просто, не мог, по определению, не нравиться дамам, скажем так. Она это понимала и постоянно чувствовала и терпела. Собственно, я и вывел её на этот разговор, в 1972 году, когда мне на глаза попалось свидетельство о расторжении брака с Анной Игнатьевной.  Она мне тогда сказала, что всегда оставляла отцу ворота для возвращения. На этом разговор был закончен. Мне стало понятно, что тема эта сугубо личная, и делиться со мной она не собирается.

Как было отмечено выше, Валю, Колю и Володю я видел последний раз, наверно, в году 1960, они приезжали к нам в гости в Красный-Завод. Как складывалась их судьба дальше, я не знал, и не буду лукавить,  этой темой, я не проявлял никого  интереса.

Однако, благодаря, его велиству случаю, а может всевышнему, судьба нас всё-таки соединила. Так в 1998 году вечером мне позвонил мужчина, с очень знакомым голосом, назвался Володей моим братом, я, правда, растерялся и просто не понял какой брат. У меня только сестра Люба, даже стал называть его на «вы» и спросил, откуда он знает мой номер телефона. Вопрос был не праздный, тогда криминальная обстановка в стране была критической. Я тогда работал в Сибирском юридическом институте МВД СССР, тогда востребованность в поступлении была огромная. Во-первых, поступление в институт спасало от призыва в армию. Во-вторых, бесплатное образование и гарантированное трудоустройство. Меня тогда тоже одолевали друзья и знакомые с просьбой помочь в поступлении. Он об этом знал,

Слева на право: Володя, отец, ваш покорный слуга,

Канск 1998 год.

 

поэтому сказал, что он позвонил не по вопросу поступления. Для меня такая новость вызвала определённое замешательство и радость, даже не могу вспомнить, что я говорил, но мы договорились о встрече. Я сразу позвонил отцу и сообщил о полученном звонке. Он сказал, Володя ему звонил, лет пять или шесть назад, сказал, что Коля трагически погиб в автокатастрофе, и спросил, могу ли я ехать на похороны с ним на машине. Отец сказал, что состояние здоровья не позволит ему перенести такую длительную дорогу.

При встрече Володя рассказал, что живет в Красноярске восьмой год.  Приехал из Санкт-Петербурга, после сокращения армии. С жильём получилось удачно, квартиру выделили практически сразу. Но с работой было трудно, конечно пенсия была, но тогда пенсии военных были мизерными и семью на неё не прокормишь (впрочем, пенсии тогда у всех были безобразно низкими). Две дочери, Инга и Оля были несовершеннолетними. Но в результате долгих поисков, ему удалось устроиться на приличную работу в «ООО Лукойл-сахар» исполнительным директором. Правда, не обошлось без трагедий, защищаясь от бандитов, он потерял правый глаз.

Валя с внучкой Ариной 2012 год. Валя, практически точная копия

бабушки Варвары.

 

Однако интригующим оставался вопрос, как ему удалось узнать мой номер телефона и место работы. Он рассказал, что у него есть знакомый (фамилию я забыл), который работает в торговой фирме «Разгуляй», на ту пору данная компания была одним из лидеров местного продовольственного рынка. У него с ним было чисто шапочное знакомство. Собственно, в Разгуляе, он не был на первых ролях, главным лицом была его жена.

Однажды перед концом рабочего дня эта чета пришла в офис, что было не очень желательно с просьбой повлиять на вопрос учёбы их единственного, курсанта  Сиб.ЮИ МВД СССР. Постановка такого вопроса, никак не вписывающегося в торговлю продуктами питания, был просто шокирующим и неожиданным. Володя, тогда сказал, что коллеги, вы не потому адресу. Но, они продолжали настаивать на том, что адресат правильный. Нужно просто переговорить с братом. Володя, пояснил, что у него нет брата, потому что он Колю похоронил. Потом они рассказали, что их «сынуля» не может сдать экзамен по криминологии ст. преподавателю подполковнику милиции Киму Ивану Арионовичу, тогда всё стало понятно. Правда, сын действительно на редкость был невосприимчив к знаниям, все сдавал на тройки, вероятно, кто-то, как-то, его сильно поддерживал, видимо, родители имели возможность через знакомого, обеспечивать поддержку. Получилось, что жили в одном городе, если бы не этот случай, так и не знали бы ничего друг о друге.

Потом мы ездили вместе к отцу, он, когда приезжал в Красноярск на встречи со своими друзьями-выпускниками, тоже был у Володи в гостях, мы собирались семьями. Строили планы собраться вместе и съездить к Вале. Но никак не получалось, времена тогда были незащищённые и неспокойные. Володя потерял работу, обострились болезни, военная служба не была лёгкой. Он окончил Красноярское военное училище противоздушной обороны, мотался по гарнизонам Средней Азии. К большому сожалению полгода, назад, ушёл, и с Валей мы встретились на его похоронах.

Виктор Иванович Мережко в музее школы 2015 г
Во втором ряду второй слева. В первом ряду третья слева
основатель и директор, Белова Валентина Арионовна.

 

Валя свою жизнь, как отец, посвятила  свою жизнь педагогической деятельности, окончив Красноярский Педагогический институт в1968 году, по распределению приехала в родной Боготольский район, была направлена в деревню Юрьевка учителем русского языка и литературы. Её трудовой стаж работы в данной школе составляет 45 лет, в трудовой книжке у неё всего две записи. В силу сложившихся жизненных обстоятельств, ей пришлось на два года выезжать в Прокопьевск, а так всё живёт и работает в этой деревне. За добросовестный труд, Валя отмечена государственными и ведомственными наградами: орден «Знак почёта», «Почётный работник образования РФ», неоднократно награждалась Почетными грамотами краевого управления и районного отдела образования.

Выйдя на пенсию, связи со школой не порывала, создала школьный музей, с целью сохранения исторической памяти у учеников о своей деревне, (малой родины), односельчанах, развитие и укрепление связей между поколениями, воспитание чувства ответственности и любви к Родине. Для увековечивания памяти об известном земляке советском кинорежиссёре, сценаристе, актёре, Народном артисте РСФСР Викторе Ивановиче Трегубовиче, не только провела краеведческую работу по изучению его жизнедеятельности. Но, и, благодаря её усилиям создан и успешно существует ежегодный межрайонный кинофестиваль в память о великом                           земляке-односельчанине.

Так в 2015 году музей посетил друг и коллега Виктора Ивановича Трегубовича, его полный тёзка — Виктор Иванович Мережко, советский, российский сценарист, кинорежиссёр, драматург, актёр, Народный артист Российской Федерации. Вот, так и получилось – вся жизнь в одной профессии, в одной школе и в одной деревне.

Размышляя об отце, как неординарной   личности, нельзя не отметить существенную роль нынешнего директора Дома детства, Андрея Геннадьевича   Свиреденко. Он на протяжении, наверно, лет десяти, проявлял внимание и трогательную заботу не только о нём и Алефтине Давыдовне, отдавшим значительную часть своей работе с детьми в этом образовательном учреждении.

Ким Арион Григорьевич, Свиреденко Андрей Геннадьевич.

 

 

Так сложилось  его судьба, что он вырос без папы, поэтому к Ариону Григорьевичу, он относился как к родному отцу, всегда оказывал помощь, в житейских вопросах. Более того, когда он вышел на пенсию Андрей Геннадьевич, использовал его богатейший жизненный и педагогический опыт, для создания музея Дома детства. Они практически ежедневно встречались, обсуждая события мирового уровня, а также повседневные дела, касающиеся работы. Правда, последние годы, Андрей Геннадьевич, зная как, отец принимает всё близко к сердцу, в ежедневных беседах, старался говорить о положительных моментах.

Вообще, Свиреденко Андрей Геннадьевич – личность с большим потенциалом, я констатирую данный вывод, не на своих ощущениях или потому, что давно с ним знакомым и испытываю к нему симпатию. Ваш покорный слуга, является материалистом и опирается только на проверенные факты. Слава богу, мой жизненный профессиональный опыт позволяет ориентироваться в таких понятиях как личность. Так, он с отличием окончил Иркутский Государственный  университет (исторический факультет). Стало быть, педагогического образования у него нет. Но у него есть другое качество – любовь к детям. Поэтому, приехав Канск в 1987 году, он пошёл трудиться в систему образования. В этом году уже двадцать лет, как работает директором Канского детского дома им, Ю.А. Гагарина. Такой приличный стаж, сам по себе свидетельствует об организованной методичной работе. При этом отметим, что он совершенствует свои  профессиональные знания, педагогические умения. Тем самым увеличивает профессиональные позиции, психологические личностные качества.  Кроме того, он ещё занимается научной работой, результатом которой стала успешная защита диссертации по педагогике и получение звания: «Почетный работник общего образования РФ».

Вместе с тем, он продолжает работу по улучшению условий жизни воспитанников. Так, несмотря на трудности с финансированием, ему удалось провести капитальный ремонт пищеблока, спортивного зала, летнего оздоровительного лагеря. Кроме того нельзя не отметить его

стремление сохранять традиции, которые были заложены ещё в школе-интернат.

Конечно, из-за отсутствия необходимой информации, я не могу высказать мнение, на каком месте находится Канский дом детства среди аналогичных учреждений края. Но, тем не менее, с большой долей вероятности могу сказать, что не в аутсайдерах. Иначе граждане Канска  не оказали бы ему доверия, выбрав его депутатом горсовета, причём дважды.

Я веду к тому, что выпускники шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых  годов при встречах, стараются провести сравнительный анализ  работы всех директоров, школы-интернат и дома детства, в том числе и Свиреденко А.Г.  При этом с  разных точек зрения: кто-то учился, кто-то работал при или ином директоре. Ещё есть те, которые учились, а потом стали работать. Они, всегда стараются втянуть меня в этот сравнительный анализ. Но, я всё время уклоняюсь, так как, у меня нет на этот вопрос однозначного ответа.

С моей точки зрения, все анализы должны основываться на основе системно-комплексного подхода с учётом объективных и субъективных факторов.

Василиса Сергеевна Симурзина, внучка Ариона Григорьевича, умница, отличница, на деда сильно походит.

 

 

Так за шестьдесят лет существования, как в советское, так и в постсоветское время директоров было, наверно, не менее десятка. При этом проработавших более пяти лет, трое: Ким А.Г., Стекольщиков П.П., Ярулов А.А., Свиреденко А.Г. Не вдаваясь в подробности  формальных оснований, отмечу, что, те, у которых стаж был менее пяти, вынуждены сменить работу, по причине ухудшения дисциплины воспитанников. Они не имели личностных качеств, для того, чтобы привести в норму учебно-воспитательную работу. Несмотря на усилия педагогического коллектива. Так, как, было отсутствие грамотного руководства, в качестве основного фактора организации обучения и воспитания воспитанников, а, ранее наработанные позитивные традиции, приобрели инерционный характер, имея тенденцию раствориться. В тоже время, необходимо отметить, что работая директорами массовых школ, они успешно реализовывали свои должностные обязанности. Здесь оговорюсь, я не имею в виду Стригина Михаила Филипповича, Заслуженного учителя бывшего РСФСР, директора школы           № 87 г. Красноярска, названной его именем.

Несомненно, в постсоветский период новую струю в жизнь интерната влил Ярулов Александр Анатольевич, выпускник, данного учебного заведения 1970 года, это 6 выпуск.   Будучи творческим человеком, он был просто генератором идей, которые, без всякого преувеличения, рождались в его голове, практически ежедневно. Он готов был проводить реформирование круглые сутки, и, не реализовав одну идею, брался организовывать вторую. Я об этом говорю с сознанием дела, потому,  что с ним учился, он старше меня не два года. Так, ему принадлежит идея изменения названия, не школа-интернат, дом детства, что, на мой взгляд, не меняло сущности. Но, Александр Анатольевич, человек креативный, поэтому считал данное действие важным. Кроме того, он добился на базе Дома детства создания научной площадки Института развития личности Российской Академии Образования. Сам принимал активное участие в научных исследованиях и защитил кандидатскую диссертацию по педагогике. У него была мощнейшая  мотивация на реформирование всего и сразу, что с моей точки зрения, нельзя признать конструктивным. Так он практически не уделял должного внимания административно-хозяйственным вопросам. Таким как текущий и капитальный ремонт учебным и хозяйственным помещениям. Особенно больно было на это смотреть педагогам, которые будучи учениками, работали в школьной теплице и на подсобном хозяйстве, по мере возможности снабжая себя сельскохозяйственной и мясомолочной продукцией. Понятно, что не было задачи в полном объеме обеспечить всех воспитанников данной продукцией. Задача была иной – приобщение учеников  к труду, как общественно-полезной деятельности. Все было разрушено, взамен получено не то, что хотелось. Правда, взамен подсобного хозяйства, на баланс Дома детства был передан летний лагерь, ранее принадлежащий Канскому горторгу, но требовал капитального ремонта. Возможно, ему бы удалось довести до логического конца, все задумки, Но судьба распорядилась иначе, Александр Анатольевич совершил бешенный и крутой подъём по социальной лестнице, став руководителем КРАЙОНО, а потом как-то быстро уехал в Москву и больше связи с Детским домом не поддерживает.

В связи большим процентом незавершенности работы в административно-хозяйственой деятельности своего предшественника, вновь назначенному директору, Свиреденко А.Г., при хроническом недофинансировании,  пришлось как-то выкручиваться. Вдобавок к этому появилась очередная реформа от чиновников образования. Так было принято решение убрать школы из Домов детства и школ-интернатов. Аргументаций в пользу данного решения было несколько: экономия финансовых средств, активизация уровня адаптивности у детей в нормальную социальную среду, создание возможности ребёнку освоить новые социальные роли, чтобы  быстрее найти новых родителей или попечителей.

Возможно, принимая подобные решения властьпридержащие, сочли данные аргументы вполне убедительными и просчитанными. Но, если смотреть на это с позиции реального практического опыта, на данные доводы, то, даже с позиции элементарной логики, положительных аспектов просматривается немного. Ведь вполне очевидно, что обучение и воспитание, как в широком, так и узком смыслах предполагают единый процесс, образно выражаясь, как два пальца одной руки.

Искусственное разделение процесса обучения и воспитания, такой чувствительной категории детей, воспитывающихся в неполных и неблагополучных семьях, получающих навыки поведения в учебных заведениях, таких как Дом детства, как уже показала практика, привели к устойчивому приросту случаев девиантного поведения этой категории детей.

Вполне очевидно, что социально-отклоняющиеся поведение, в большинстве случаев, обуславливается патологическими социальными факторами, так-то: безработица, алкоголизм, наркомания. В период геополитических изменений, которые достались нашей стране, данные факторы увеличиваются в разы. Здесь не нужно обладать большим воображением,   чтобы представить ситуацию, одномоментного сокращения всех учителей из десятка таких учебных заведений в крае.

Нет никаких сомнений, что при таких социальных условиях трудно, мягко выражаясь, поддерживать дисциплину, в одном отдельно взятом учебном заведении, где дети с такими исковеркованными судьбами, когда во всей стране коллапс.

Свиреденко А.Г

 

 

В тоже время, будучи свидетелем, как их сейчас называют, «лихих девяностых», тогда мои ученики и коллеги сетовали (я тогда работал в Сиб.ЮИ МВД РФ), что практически каждый день социальный работник Дома детства приходил в дежурную часть УВД, как на работу. Ребятишки допукали антиобщественное поведение и правонарушения, слава богу, преступлений не было. При этом надо отметить, что зарплата за работу с воспитанниками Дома детства, была просто мизерной, тут ещё добавилось забот. Всех детей распределии по школам. Хоть и школы были в шаговой доступности, но детей нужно было сопровождать. Ведь, они умудрялись пропустить один, другой урок, когда была своя школа, (даже  в наше время такое имело место быть), а  теперь необходимо было обеспечивать посещаемость в других школах. Это дополительные нагрузки на воспитателей. Кроме посящемости нужно следить и за успеваемостью.

Я оставляю за скобками проблему сокращения учителей, многие их которых сами учились, потом осознанно выбрали педагогическую проффесию и добровольно, осознанно венулись в родной дом. Полагаю, что понятно какой стрес прешлось пережить директору, я представляю сколько упрёков ему пришлось тогда услышать в свой адрес.

Однако он выдержал и сделал, что было в его силах и возможностях. Кроме того, как было отмечено выше, он любит детей, иначе бы давно мог сменить место работы и жительства. Например перехать в Краноярск и работать в Педагогическом университете или в другом ВУЗ^е, формальные признаки у него имеют место быть. Но, он не собирается, кстати, в этом году 20 лет как работает диретором – юбилей! И, как бы там ни было, сохранены не только старые традиции, как было отмечено выше Но, и за эти 20 лет появились новые с учётом изменившихся социальных реалий, характерных для общества.

Таким образом, говорить о том, кто лучше, а кто хуже, считаю некоретным. Не потому, что ухожу от прямого ответа, просто считаю каждого успешным руководителем своего времени. Арион Григорьевич был директором, когда было другое государство и другая идеология.

Но, тем не менее, с моей точки зрения, я категорически не согласен, с политикой, когда школа находится отдельно от интерната. Считаю, это ошибкой, тем более такое уже было. Ведь, школы- интернаты были созданы, для того, чтобы избавиться от детдомов.

С учетом сложившихся общественных  реалий, мне думается, что на имеющихся площадях данных учебных заведений, следует создать специальные образовательные центры, для детей, воспитывающихся в неполных семьях и оставшихся без родителей. Для этого в качестве первого шага данную проблему необходмо комплексно исследовать. Например на уровне исследования, врамках докторской диссертации с таким названием: «Детская социальная педагогика: проблемы теории и практики».

Ну, а после этого принять комплексную программу, де предумотреть правовое, организационное и ресурсно-финансовое обеспечение. Программа  должна предусмаривать текущий, промежуточный и итоговые контороли за ходом выполнения работ по её реализации. На мой взгляд, исполенение таких мер вполне реалистично и эффетивно. Но, впрочем, у нас есть отвественные люди в системе образования, при этом с немальникими зарплаттами, пусть анализируют и принимают решения.

В заключение хочу сказать, что проблема воспитания детей, имеет неприходящие значение. Поэтому от неё не отмахнёшся и не спрячешся. Стало быть, в зависмости от того как родители будут относится к детям, без относительно к тому, свои они или чужие, зависит благополучие семьи как главной и основополагающей ячейки общества, а ели будет устойчивая семья, то наше государство будет в безопасности.

Между тем, проблема  родителей и детей всегда являтся остроактуальной, особенно в нынешнее время, когда разорвана преемственность поколений. Но, не смотря на это, сейчас много детей, которые заряжены энергией взрослого человека, обладающих целеустремлённостью и высокой отвественностью. Вот, я смотрю на внучку Ариона Григорьевича, Василису Сергеевну Симурзину. Никто её специально не воспитывал. Так случилось, что пришлось ухаживать за бабушкой, которя в силу свего приклонного возраста, сама себя обслуживать не могла. При этом последний год не вставала с постели. Мама работала в полиции, а весь объем работы за бабушкой пришлось делать Василисе. Те, кто имеет жизненный опыт по уходу за престарелыми, знает как это трудно изо дня в день ухаживать. Но, она вставала каждый день в шесть часов, давала бабушке лекарства, кормила и уходила в школу. Потом тоже самое дела после школы и вечером. Так было ни один месяц и ни один год. При этом, она окончила школу с золотой медалью.

Конечно, данный пример нельзя признать каким-то показалем. Я имею в виду другое: сейчас многие сетуют, что дети не такие, они ничего не хотят, кроме того, чтобы иметь деньги и прожигать жизнь. Нет — дети всегда одикаковые, только родители должны показать им достойный пример и больше уделять времени, чтобы с ними общаться.